– Какую теорию? – Алексей опустил руки, чувствуя приятную усталость. Работа с темпоральными потоками оказалась физически утомительной, словно после интенсивной тренировки.

Вера помедлила, словно решая, сколько можно ему рассказать:

– Григорий Андреевич считает, что ваша чувствительность к забытым минутам – не случайное явление и не результат контакта с часами Веретенникова. Скорее, артефакт просто пробудил то, что всегда было частью вас.

Она подошла к окну, задумчиво глядя на лес:

– Есть определенные… родословные. Семьи, в которых способности Часовщиков передаются из поколения в поколение. Часы Веретенникова не могли бы так сильно повлиять на обычного человека.

– Вы хотите сказать, что в моей семье были Часовщики? – Алексей нахмурился. – Но это невозможно. Я знаю свою родословную до прадеда – обычные люди, никаких сверхъестественных способностей.

– Вы уверены, что знаете всю свою родословную? – тихо спросила Вера, и в её голосе Алексей услышал нечто большее, чем просто вопрос.

Он хотел возразить, но вдруг понял, что не может вспомнить многие детали своего детства. Родители редко говорили о своих предках, а когда они погибли в автокатастрофе, когда Алексею было пятнадцать, он остался без связи с прошлым семьи.

– Что вы знаете о моих родителях? – спросил он, чувствуя, как учащается пульс.

– Не сейчас, – Вера покачала головой. – Сначала вы должны освоить базовые техники защиты сознания. Знание без подготовки может быть опаснее неведения.

Она достала из шкатулки ещё один предмет – маленький стеклянный флакон с прозрачной жидкостью, в которой плавали крошечные серебристые частицы.

– Это темпоральный стабилизатор. Он поможет вам взаимодействовать с более глубокими слоями забытых минут без риска потерять связь с реальностью.

Алексей взял флакон, разглядывая перемещение серебристых частиц – они двигались не хаотично, а по сложным спиралевидным траекториям, словно крошечные планеты вокруг невидимых солнц.

– Как это работает?

– Три капли под язык перед погружением в темпоральный поток, – объяснила Вера. – Действие длится около часа. Стабилизатор создаёт своего рода "якорь" для вашего сознания в основном временном потоке. Вы сможете погружаться глубже, но всегда будете чувствовать путь назад.

Она убрала инструменты обратно в шкатулку, кроме резонатора, который оставила на столе.

– На сегодня достаточно теории. Пришло время практики. Мы отправимся в специальное место для тренировок – Зал Хронометрии. Там вы сможете безопасно взаимодействовать с контролируемыми темпоральными аномалиями.

– А что с Лизой? – Алексей машинально потянулся к резонатору. – Я хотел бы увидеть её перед тренировкой.

– Доктор Черновский проводит серию тестов, – покачала головой Вера. – Вчерашний контакт создал неожиданные изменения в паттернах мозговой активности Елизаветы. Это хороший знак, но требует тщательного изучения. Вы сможете увидеть её вечером.

Зал Хронометрии располагался в самой старой части клиники, в подвальном помещении с массивными каменными стенами. Когда Вера провела Алексея через серию защищённых дверей и коридоров с усиленной охраной, он понял, что это место имеет гораздо большее значение для Ордена, чем просто тренировочная площадка.

Сам зал поражал своими масштабами – круглое помещение диаметром не менее тридцати метров с высоким куполообразным потолком. В центре располагалась платформа из чёрного камня, на которой стояло устройство, напоминающее астрономические часы невероятной сложности. Вокруг платформы концентрическими кругами расходились странные символы, высеченные прямо в каменном полу. Стены были увешаны часами всех форм и размеров – от крошечных карманных до огромных напольных. Все они показывали разное время, создавая какофонию тиканья, которая, тем не менее, складывалась в странно гармоничный ритм.