– У вас получилось?
– Получилось, представляете?
– Полулошади-полузамки?
– Верно, верно… ну и вот, вы понимаете, когда люди начали искать тайные тропы между мирами… таких вот стало появляться все больше, которые без своего мира…
– Но… откуда?
– Я не знаю, какая-то квантовая запутанность… Таких меня было уже восемнадцать, я делала для себя миры… А потом директива пришла, миры эти лишние самодельные уничтожить. Их знаете, как определяли?
– И как же?
– А очень просто, у ненастоящих миров своей истории нет, там в прошлое заглянуть, и все понятно будет, – в голосе девушки проскальзывают совсем другие нотки, как будто даже черты лица меняются, – вот так и проверяем, заглядываем в прошлое, а там раз – и нет ничего… Только мы знаете, что придумали? – снова меняется интонация.
– …прошлое?
– Верно… дорисовали, дописали историю, все даты выверяли, не прикопаться… и еще знаете, что?
– Что?
– А я в той реальности, в которой я контролером была, я, которая без мира, убрала прошлое… понимаете, вот так вот просто взяла и в камин бросила, и все! Ну и догадайтесь, какой мир в конце концов в утиль полетел?
– Догадываюсь…
– Это получается… я саму себя уничтожила… какую-то часть себя…
– Получается, что так.
– И вы понимаете, мне этой части себя теперь не хватает… Как будто я себя на осколки расколола, и один осколок выпал… Вот сколько я себя пыталась по кусочкам собрать, сколько меня пытались на кусочки разбить, а получается, я сама себя разбила.
– Ну что же… иногда приходится разбить кусочек себя, чтобы сохранить все остальное…
– Вы так думаете?
– Уверен.
– Спасибо…
– Да не за что… я, собственно, и не делал ничего…
– …а, Агнесса…
Это говорит кто-то полузнакомый на мой полусбивчивый рассказ про девушку, разбившую саму себя.
– …она исчезла…
– Исчезла?
– Да, понимаете, когда человек уничтожает хотя бы один осколок самого себя, он весь раскалывается… как разбитое зеркало.
– Вы… откуда вы…
– …теперь знаю, после того, как случилось всё…
– Вот чёрт…
– Да не вините себя, в самом-то деле, вы же вообще не должны были с этим сталкиваться, это вообще проблемы не вашего времени, это только через полвека будет, там и разберёмся…
Человек в сером одобряюще хлопает меня по плечу, уходит в подступающие сумерки, только сейчас вспоминаю, где я его видел, а ведь до сих пор не понимаю, как пользоваться нейрофоном, – бросаюсь за ним, понимаю, что не догоню, не успею спросить, правду он говорил только что или…
…серый человек тает в сером тумане…
Неудачные дни
Нет, вы не думайте, у меня тоже в работе бывают неудачи, да еще какие, за которые порой самому неловко, что так получилось, но я же в конце концов тоже не всемогущий…
– …входите!
Дверь распахивается, смотрю на улицу, никого нет.
– Да входите же!
– Простите… я не могу…
– Что не можете?
– Войти…
– А что такое? Да что вы там стоите на улице?
– К сожалению… я всегда буду на улице…
– Да что за ерунда… где ваш дом?
– У меня… нет дома.
– Расскажите, как вы потеряли дом.
– Я… я не теряла. У меня его… никогда не было…
– Где же вы живете?
– На улице…
– Вот как… Э-э-э… как я могу к вам обращаться? Уважаемая…
– …улица.
– Улица?
– Да… улица имени Улицы…
– Вот как…
Дверь медленно закрывается, улица остается на улице, она никогда не сможет войти и рассказать, что её волнует…
Звякает колокольчик, распахивается дверь, меня снова пробирает холод осени.
– Войдите!
Тишина, скрип двери.
– Да… да войдите же!
Дверь все так же беспомощно поскрипывает, наконец, захлопывается.
Я понимаю, что дверь стучала в саму себя, дверь пыталась войти, но не могла. Я так никогда и не узнаю, что она хочет…
Звякает колокольчик.