Я не могла поверить своим ушам! Это говорил мой единственный друг, который для меня ближе, чем брат или любой другой родственник. И он несет этот бред, нет, это не он, он еще находится под препаратом. Все пройдет, и Серый станет как раньше.

– Серега, а мама, тетя Ира? Ты о ней подумал? Она сейчас места себе не находит. А наша дружба, ты же не можешь не признать, мы дружим, мне больно слышать, что ты сейчас говоришь.

– Поль. Ты мне друг, единственный друг. Правда. И я долго и про тебя думал. Но у нас разный путь. Ты не такая, как я, тебе нужно другое, нечто большее, ты пойдешь другим путем. Я для тебя обуза. В один момент ты опомнишься и скажешь: «Да пошел ты, у меня семья, дети, и ты тут пристаешь со своими проблемами…». Ты хороший друг, правда. Но мы разные.

Мне первый раз в жизни захотелось его ударить. Чтобы он встряхнулся и стал Серегой, с которым я дружила всю жизнь. А это был человек, которого я не знала.

– Поль, у меня очень мало времени. Батя попросился меня подождать, чтобы мы вместе ушли. Не могла бы ты передать гномам их меч? Мне нужно обязательно это сделать, не хочу, чтобы они пугали мать.

Я чувствовала себя зрителем в театре абсурда.

– Серый, я не уверена, были ли гномы. Может, это мой сон.

– Не сон. Ты своим нервным поведением всех достала. Ты металась по палате, как раненый зверь. Они, бедолаги, не могли выйти из укрытия и поискать его как следует. Они все это время сидели в засаде и ждали, пока ты угомонишься.

– А ты? Ты все это время меня видел?

– Не видел, а как это тебе сказать… Ну, в общем, видел, но не из тела. Наверное, так и должно было случиться, жизнь была короткой, но яркой. Мать жалко, конечно, но она справится, я так думаю. Я ведь не был смыслом ее жизни. Не могу я тут долго с тобой болтать, Батя ждет. – Серый показал рукой на большое старое дерево. Но я там ничего не увидела.

– Дядя Ваня здесь? Можно мне попрощаться?

И тут ниоткуда, можно сказать, из воздуха к нам пришел дядя Ваня. Очень бледное лицо, черные волосы были чем-то инородным на теле, карие глаза светились каким-то необычным светом. Он подошел ко мне и обнял, и тут слезы потекли по моему лицу, не просто потекли, они капали огромными каплями, и это были не слезы, а дождь.

– Можно я с вами, не бросайте меня!!!

– Нет, – тихо сказал Сергей. – Мертвые к мертвым, живые к живым.

И такая тоска поселилась в моем сердце, она просто на куски разрывала его. А вода все хлестала по моему лицу.

– Вам лучше? – Я увидела щекастенькое лицо медсестры, которая склонилась надо мной со стаканом воды в руке.

– Да спасибо, мне хорошо.

– Я бы не сказала, вы уже двадцать минут в отключке. Доктор сказал, если через 5 минут не придет в себя, будем принимать меры. Полежите у нас еще полчасика, а потом, если будет все нормально, можно уйти.

– Нет, спасибо, мне уже совсем хорошо, и не нужно мне лежать.

Я поднялась с медицинской кушетки. Посидела. Вроде бы все нормально. Интересно, кто меня сюда принес? Ведь отключилась я в коридоре, а сейчас я в кабинете. Да ладно, это неважно. Мне сейчас нужны вещи Сереги. Я ему пообещала отдать гномам их вещь. Какой винегрет у меня в голове! Какие гномы, мечи, бред!

Серега, бедный мой друг. Зачем ты это сделал? Боль находилась у меня внутри, заняла много места, потеснила органы, от нее ломило все тело. Болела голова, жутко тошнило. Люди самые большие эгоисты на земле. Из-за смерти ближнего страдают все, кто любил этого человека, а самому же усопшему, наоборот, все безразлично. Нам без них плохо. А им… Никто не возвращался оттуда. Поэтому мы не можем знать, как там, на противоположной от жизни стороне. Но если думать, что там плохо, это будет вообще невыносимо.