Я была рядом с ним, когда его бросила девушка. Он стоял на крыше девятиэтажного дома, на самом краю, в сантиметрах от пустоты. Я встала рядом и взяла его за руку: «Прыгнешь ты, я прыгну за тобой». Я не раздумывая прыгнула бы за ним. Но он опять спас меня. Спас от необдуманного и глупого поступка. Оказался мудрее, подумал обо мне. Я чувствовала его настроение, его эмоции, его боль даже на расстоянии, как будто мы были близнецами. Я знала, что он тоже меня чувствует. И от этого мне было спокойно. Почему-то никогда не стоял вопрос выбора между Юлькой и Сергеем, я всегда ближе была к Сереге. Он мне ближе по мыслям, эмоциям, мы на одной волне. Юлька с нами была, как с другой планеты. Она классная, смешная, но с ней не раскрывалась моя сущность, не пела душа. Я могла рассказать ему все свои страхи, тайны и секреты. Если Юлька могла не понять и не услышать то, что я ей пыталась сказать (потому что на своей волне), то Серега просто принимал любое мое решение, принимал и поддерживал, не критиковал, не анализировал, просто был рядом.

Поэтому боль внутри меня шилом сверлила сердце. Это так страшно, когда ты готов на все, но ты бессилен! Просто буду рядом. Как он, всегда рядом!

Да, был период, когда мы повзрослели и немного отдалились, у каждого появились свои интересы. Но я ни на минутку не сомневалась, что у меня есть родственная душа, человек, который будет рядом, несмотря ни на что. И теперь меня терзает одна мысль: почему я ничего не заметила, была такой безразличной и занятой? Где были мои глаза, когда ему нужна была моя помощь?

И другой вопрос – почему он не обратился ко мне за помощью, зачем он сделал это с собой? Когда все это случилось с моим лучшим другом? Я знаю, что самобичевание не лучший способ решить проблему. Ведь я теперь рядом, и буду, пока он не выздоровеет, а потом мы вместе будем решать, как избавиться от этой напасти. Я прочитаю литературу, пообщаюсь с людьми, кто смог это победить. Вместе мы сможем все, как раньше.

Так, размышляя, я периодически то проваливаюсь в сон, то опять просыпаюсь. Тело затекло, ноги стали ватными. Встаю, чтобы немного размяться. Время тянется.

К утру в голову стали лезть странные мысли.

А что, если Серега просто притворяется? Попросил докторов, взял в рот трубочку и лежит, посмеивается, как я тут извожусь. Нужно его проверить. Я опять сажусь на стул рядом с кроватью и закрываю глаза. Так неподвижно я сижу минут двадцать, начиная дремать по-настоящему. Потом резко открываю глаза, хочу поймать тот момент, когда Серега откроет глаза, и я как закричу на него: «Ну ты гад!!!! Как ты мог так надо мной издеваться?». Так повторяется несколько раз. Он каждый раз успевает первым закрыть глаза как ни в чем не бывало. Он всегда был ловчее меня! И в палате меня не покидало чувство, что за мной кто-то наблюдает. Все знают такое ощущение – ты один, но воздух движется, и краем глаза улавливаешь какое-то движение, и сама атмосфера говорит: тут кто-то есть.

В один из таких маневров я решила не резко открыть глаза, а приоткрыть небольшие щелочки. Мрак в комнате давал мне возможность незаметно приоткрыть один глаз, потом я сделала такую же щелочку и в другом глазу. Я сидела, облокотившись на спину, руки мои висели вдоль туловища. Серега лежал на кровати, освещаемый синим светом ламп, встроенных в потолок. Свет был приятный и холодный, мягко освещал лицо моего друга. На нем не было ни движения, ни жизни. Тонкие, даже острые черты лица замерли. Восковая бледность накладывала на облик неживую маску. Но я уловила небольшое движение на полу возле кровати.