Я поняла, что открывать мою клетку он и не собирался, тогда, когда мужик повернулся ко мне спиной и пошел прочь. Внутри что-то сжалось. Я не могла, больше не хотела здесь оставаться! И тогда я, наплевав на гордость и решение молча ждать, бросилась на прутья, сжала их что было силы пальцами, ощущая, как впивается грубое железо в кожу, и с отчаянием выкрикнула:

– Стой!

Мужик послушно остановился. Обернулся через плечо, внимательно посмотрел на меня черным глазом. В свете факела его шрам мне показался жадным ртом, желающим меня сожрать.

– Чего тебе? – поинтересовался недружелюбно.

А как же: «Чего вам?» и «Ваше сиятельство?» Сглотнув колючий ком в горле, я спросила то, что волновало больше всего:

– Воины с вылазки уже вернулись?

Мужик скупо кивнул. А у меня больно сжалось сердце в груди. Неужели…

– Князь?!.

– Да что ему сделается! – с отвращением сплюнул себе под ноги мой страж. – все вернулись. И даже не шибко пораненные. Аж удивительно.

Дальше мужик решил беседу со мной не продолжать. Не ожидая новых вопросов, мой страж отвернулся и пошел прочь. А я, обмякнув от облегчения, сползла по решетке вниз, встав коленями на ледяной и не особенно чистый пол, не замечая, как занозит ладони грубое железо. И только сейчас ощутив, насколько тяжелой оказалась бессонная ночь и как я устала.

Мне настоятельно требовалась передышка. Если я хотела хотя бы попытаться бороться за себя и своих людей, мне нужны были силы. Следовательно…

Постояв некоторое время на коленях, я подтянула поближе к себе поднос. На удивление, в миске было рагу. Не такое, как подавали на княжеский стол, попроще. Наверное, из одного котла со слугами. Но все же. Хлеб же и вовсе оказался белым. Этот точно с княжеского стола.

Как бы мне ни хотелось помыть руки, прежде чем браться за хлеб, как бы я ни убеждала себя, что есть из рук дяди опасно, я все равно взяла лежащую рядом с миской оловянную ложку. Мне нужны силы, сказала себе. И… сама не заметила, как все съела.

После еды, после бессонной ночи, глаза начали слипаться сами собой. Чутко прислушиваясь к происходящему и внутренне корчась от стыда, я сходила на ведро, оттащив его так, чтоб оно хотя бы стояло на границе круга света и тени. А потом, морщась от неприятных ощущений, упала на грязную солому…

Сложно сказать, сколько я проспала. Мне показалось, что только-только закрыла глаза, а уже раздается скрип отворяемой решетки и скрежещущий, издевательский смех дяди:

– Да вы тут, ваше сиятельство, устроились со всеми удобствами! Как в королевских покоях! Вкусно кушаете, сладко спите… В то время как мы пытаемся договориться с черным магом! – с неожиданной злобой закончил родственник и решительно шагнул в мою клетку, протягивая жадную руку, чтобы схватить меня за косу.

Я вскочила одним слитным движением, отпрыгнула в сторону от своего убогого ложа и прижалась спиной к ледяному камню стены чуть в стороне от дяди. Настолько не хотелось, чтобы родственник меня касался. Тело ныло после сна в неудобной позе на холодном и твердом камне пола. Сердце от страха и отвращения заколотилось где-то в горле. Я, как испуганный зверек, была готова бежать или защищаться до последнего.

– Энельда, не дури, – сухо приказал дядя, исподлобья глядя на меня. – Пора идти наверх. Брат требует, чтобы ты присутствовала при разбирательстве.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы все осознать, унять бешеное сердцебиение и сдержанно отозваться:

– Хорошо.

Вот только страх никуда не делся. Я боялась дядю, боялась того, что он мог мне сделать. Ведь согласно его плану, Стефан Демерос сейчас должен быть мертв. А я… Я потрясла головой, избавляясь от наваждения. Нет, здесь что-то нет так. Стефан выжил, а меня почему-то обвинили в попытке отравить его. Дядя поменял план? Или это запасной его вариант?