Как-то, в середине октября, насколько помню, я встретил его у столовой. Он шел один и смеялся, и, не прекращая ржать, рассказал «наблюдение из жизни».

На дереве перед казармой сидели двое солдатиков, обрывали по листочку бурые, уже чуть державшиеся листья, а солдатики внизу эти листья тщательно подбирали. Валера, прытко поспешавший в столовую, столбом застыл на дороге. Да что за черт? – спросил он себя. Что они, яблоки обирают? Однако скоро он догадался, в чем дело: октябрьские листья поминутно падали, и сколь ни подметали солдаты курилку и дорожки перед казармой, идеальной чистоты добиться не могли. То и дело листик падал на свежеподметенную территорию… А завтра – завтра приезжала комиссия. Тогда инженеру полка Калошину, руководившему уборкой, и пришла в голову гениальная мысль – помочь природе, и родилась операция «листья».

Но даже такие случаи Валеру не убеждали. Он хотел изменений. Улучшений. Мало того, он своими собственными действиями хотел им способствовать.

…Как сейчас помню декабрьскую ночь, штормовой ветер и дождь за окном, свечку, бутылку спирта, плотный табачный дым и нас, оседлавших табуретки на моей кухоньке. Настроение элегическое.

– Дикие, длинные, докучливые, дебильные декабрьские дожди, – сочиняю я.

– Знаешь, – вспоминает вдруг Захаров, – как я рос… В пять лет я вовсю ругался матом. Матери это очень нравилось, она просто в восторге была. Бог ты мой, ну и выдавал же я! Был такой случай, мне брат потом рассказывал. Мать приходит с работы, я встречаю ее в коридоре. Купила шоколадку? Нет, говорит, не купила. Тут я разорался. И так, и этак, и перетак… Выхватил у нее сумку, вытащил деньги и сам побежал в магазин, купил шоколадку. Где сдача, мать спрашивает? Нету, говорю, сдачи!

Жили мы в коммунальной квартире. Соседка была учительница, еврейка, как теперь понимаю, очень интеллигентная… Из тех еще, знаешь! И муж – соответственно. Когда она слышала, как я выдаю, а мать смеется, у нее глаза на лоб вылезали. Помню, однажды она пригласила меня в свою комнату и поговорила со мной. О чем и как она говорила, не помню, но мат с меня как рукой сняло… Убедила она меня.

Конец ознакомительного фрагмента.