Рядом с Эдмонстоуном, который побывал в экспедиции Чарльза Ватертона в Южную Америку, Дарвин научился практической работе натуралиста. Он постиг ремесло набивания чучел животных. Работа не самая чистая на свете, но результат Чарльза просто восхищал. Чучела сов, фазанов, лисиц – всё это было замечательно. Заодно давало Дарвину неоценимые познания в области зоологии.

Врачом Дарвин так и не стал, хотя занятия медициной приблизили его к главному делу жизни – к изучению природы.

Чарльз скрывал от отца своё решение уйти с медицинского факультета, опасаясь родительского гнева. Но после второй сессии, на втором году обучения, медицинских лекций уже не посещал. Он перевёлся на факультет естественной истории и с большим удовольствием взялся за изучение зоологии.

Именно на втором году обучения Дарвин вошёл в число членов студенческого Плиниевского общества, которое увлекалось материалистическими идеями. И устроился ассистентом к зоологу Роберту Эдмонду Гранту, исследовавшему анатомию морских беспозвоночных.

После третьей сессии Дарвин стал посещать лекции Роберта Джемисона, профессора кафедры натуральной истории. Эти лекции касались, в частности, геологической истории Земли и до поры особо Дарвина не увлекли. Однако общее представление о геологии Чарльз получил, что очень пригодилось ему во время кругосветного путешествия на «Бигле».

Работа рядом с Грантом дала первые результаты. С марта 1827 года Чарльз выступал с небольшими докладами на заседаниях Плиниевского общества. И это были не просто отчёты, а сообщения о его собственных научных открытиях. Дарвин исследовал яйца мшанки, доказав, что на самом деле это вовсе не яйца, а личинки. В другой раз он рассмотрел крохотные шарики, считавшиеся разновидностью водорослей, а на самом деле оказавшиеся яйцевыми коконами хоботной пиявки.

Чарльз получил реальный шанс войти в практическую науку – для этого нужно было написать научную работу и опубликовать её… ну, скажем, в студенческом научном журнале университета. И Дарвин написал такую работу – по материалам исследований в лаборатории Гранта. Но опубликовать постеснялся. Он был всего лишь второкурсником, да ещё и мечущимся с факультета на факультет и особыми успехами в учёбе, увы, не блиставшим.

В конце второго года учёбы в Эдинбурге Дарвин устроился в музей Эдинбургского университета в качестве рядового сотрудника. О, это было его любимое дело – музей располагал роскошными коллекциями в самых разных областях живой и неживой природы. Здесь была замечательная геологическая коллекция пород и минералов. Были коллекции морских животных, чудесный гербарий, но что самое интересное – великолепное собрание насекомых.

Для Дарвина увлечение энтомологией, практически, дело всей жизни. Тогда, в Эдинбурге, он ещё мало что смыслил в этой науке (энтомологией он займётся в Кембридже). Но как практик, как собиратель и коллекционер показал себя уже тогда, на втором курсе университета…

Старательность Дарвина и его внимание к мельчайшим деталям не прошли мимо внимания его университетских преподавателей. Любой экспонат музея по мнению Чарльза должен сопровождаться внятной надписью, каждый препарат подготовлен по всем правилам. Эта щепетильность убережёт Дарвина от многих распространённых ошибок. Ещё в ту пору он уже не верил на слово. Прежде чем что-то утверждать, он должен был увидеть всё сам – неведомое существо, уникального жука, растение или природное явление.

Первое знакомство Дарвина с материалистическими теориями состоялось на заседаниях студенческого Плиниевского общества весной 1827 года. Поначалу Чарльз, который считал себя человеком глубоко верующим, лишь слушал и в дискуссии не вступал. Затем, осмелев и чувствуя, что у него есть аргументы против доводов материалистов, стал выступать с опровержениями заявлений товарищей по университету. И ему, и его оппонентам не хватало аргументов. Радикальный материализм старался низвести такую сложную область человеческой природы, как психология, до уровня инстинктов и простейших реакций. Но вместо результатов практических опытов, которые могли бы убедить Дарвина в правоте материалистов, он слышал лишь ничем не подтверждённые гипотезы.