Тяжело тянулась оставшаяся дорога. Дул холодный порывистый ветер, небо ни разу не просветлело. Ваня чувствовал, как в плече пульсирует кровь, чувствовал ужасное жжение в мышцах, словно об его плечо тушат одновременно десять сигарет. Несмотря на то, что рана очень скоро была перебинтована, мальчик потерял так много крови, что уже не различал четкую грань между реальностью и иллюзиями.

Он потерял сознание и не вспомнит, как им всем удалось добраться до деревни, как ребят разместили по избам, и как молоденькая медсестра носилась возле койки ребенка, пытаясь сохранить мальчику жизнь…

*****

Старичок тяжело покинул детский дом и вышел в сад. Здесь цвели старые яблони и вишни. Сказочная красота и такое спокойствие. Каждое мгновение наполняло душу чем-то неповторимым и удивительным. Старичок аккуратно присел на скамейку, слишком уж он долго простоял на ногах и боялся потерять равновесие. Вдруг слух дедушки уловил звук приближающегося мотора. Он сразу же поднял голову в небо. Разрезая чистое синее небо, по нему несся самолет. Из глаз старичка покатились старческие слезы. Конечно, этот пролетевший самолет ничуть не походил на тот, с которым были связаны все его ужасные воспоминания. Все пережитое, все самые тяжелые воспоминания так четко всплывают из памяти в старости, а поэтому Ивану Александровичу было не удержать слез. Он аккуратно достал платок и зарылся туда лицом, то ли стыдясь слез, то ли продолжая оплакивать прошлое.

*****

Мальчик вышел на улицу после нескольких дней, проведенных в душной избе, где ему спасали жизнь. Плечо ныло и болело, но боль уже немного притупилась и не была, по крайней мере, такой невыносимой как поначалу. И он терпел ее, не подавая виду взрослым. У них и так много проблем, а уж он-то справится один со своей болью.

В этот самый момент, как Ваня вышел из избы, небо разрезал грохот. Ребятишки из разных углов кинулись на поляну, они махали руками, приветствуя самолет. Ваня посмотрел на небо. Это был тот самый самолет, который должен был увезти ребят из этой деревни.

Ваня, не раздумывая, стал тоже бежать к месту приземления самолета, но тут его кто-то остановил. Ну, конечно, это была Златослава. Та самая воспитательница, которая ни на секунду не отходила от койки мальчика. Она и сейчас отлучилась ненадолго, ей надо было покормить ребят: свою группу, которая ждала ее в другой избе. Златослава нежно посмотрела на Ваню.

– Тебе еще нельзя бегать, Ванютка, – она остановила мальчика. Теперь только Ваня осмотрелся. Он стоял на холме, а под этим самым холмом, на поляне, приземлился самолет и оттуда выпрыгнул летчик.

– Но я хотел просто… Просто посмотреть на летчика.

Златослава рассмеялась.

– Ты увидишь его еще. Обещаю. А сейчас тебе надо отдыхать. Ты еще не окреп.

Мальчик посмотрел в янтарные глаза воспитательницы. Казалось, они раньше были ярче, а сейчас выцвели. Потом кинул взгляд в сторону самолета. Летчик здоровался с ребятишками, гладил маленькую Марусю по головке. Ту самую, с которой Ваня шел той ночью до санного поезда. Ваня посмотрел на летчика. Он улыбался, окидывая взглядом детишек. Такой искренней и светлой улыбки еще не приходилось видеть мальчику ни до войны, ни после.

*****

Тот самый летчик, которому принадлежала эта широкая светлая улыбка, вырос в крестьянской семье. В два года маленький Саша лишился отца. Он был очень проворным и любопытным мальчиком, мог часами пропадать у тракториста или в колхозе. В маленьком домике, в котором он жил с матерью, со своими братьями и сестрами, у них было тепло и уютно. Будущий летчик всегда помогал матери по хозяйству, а свое свободное время постоянно проводил с дядей Степой, деревенским трактористом, который безумно любил маленького Сашу и всегда ждал мальчика. А Саша в свою очередь пытался помогать трактористу. Бегал он к нему через все поле, усыпанное цветками льна. Оно, казалось, сливалось с небом, особенно на линии горизонта. Саша любил это место. Любил выйти на поле и вдохнуть полной грудью запах сена, которым веяло из деревни.