На той стороне раздался едва слышный смешок, смешанный с лёгким вздохом.

– Ты слишком добрый, Клиффорд, – сказала она. – Не уверена, что заслуживаю этого.

– Не надо так говорить, – мягко возразил он. – Каждый из нас иногда нуждается в поддержке. Это нормально.

Лорен снова замолчала, но теперь её молчание не казалось таким тяжёлым. Скорее, оно было наполнено размышлениями.

– Спасибо, – наконец произнесла она. – Я… я правда благодарна. За твоё терпение, за то, что не отбросил меня. Я не хотела терять связь с тобой, но… я просто не знала, как всё объяснить.

Клиффорд почувствовал, как его губы сами собой растягиваются в улыбке. Её слова, хоть и звучали устало, были полны искренности. И этого было достаточно, чтобы успокоить его беспокойство.

– Ну, теперь ты позвонила. И это самое главное, – сказал он. – Завтра, если захочешь, можем нормально поговорить. Сейчас уже поздно, а ты, похоже, устала.

Она слегка засмеялась, и её смех был таким тёплым, что на мгновение Клиффорд забыл обо всех своих обидах.

– Да, ты прав. Завтра. Я напишу тебе, хорошо?

– Договорились, – ответил он. – Отдыхай, Лорен. И… спасибо, что позвонила.

– Спасибо тебе, Брэндон, – прошептала она. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответил он и повесил трубку.

Клиффорд опустил телефон на тумбочку и снова лёг, глядя в потолок. В его груди всё ещё билось волнение, но теперь оно было смешано с лёгким чувством радости. Она извинилась. Она позвонила. И хотя разговор был коротким, он чувствовал, что это был важный шаг вперёд.

Он глубоко вздохнул, впервые за последние дни чувствуя, как его напряжение постепенно отпускает. Её голос, её слова… они всё ещё звучали у него в голове. Клиффорд закрыл глаза и позволил себе улыбнуться.

«Завтра будет новый день», – подумал он, проваливаясь в глубокий, спокойный сон.

Лорен швырнула телефон на столик перед собой, и в тишине её крошечной квартиры звук удара разнёсся, как выстрел. Этот глухой стук отозвался эхом в её голове, словно это был сигнал – финальное предупреждение о том, что всё в её жизни расползается по швам. Руки дрожали так, будто по ним ползли невидимые жуки. Она попыталась взять себя в руки, сжала кулаки до боли, но это лишь на мгновение приглушило дрожь. Пальцы продолжали предательски дёргаться, словно жили своей жизнью, ведомые невидимым электрическим током.

Она сидела на старом диване, который больше напоминал кучу собранных вместе тряпок, чем мебель. Ноги были поджаты под себя, худые руки обнимали колени, как будто это могло защитить её от всего, что скрывалось за стенами этой комнаты. Мир снаружи был слишком громким, слишком ярким, слишком пугающим, а внутри – всего лишь замкнутое пространство, пропитанное запахом кислого пота, дешёвого алкоголя и рвоты. Последнее даже она заметила, хотя нюх уже давно притупился.

Лорен не помнила, как прошёл день. У неё было ощущение, будто время слилось в вязкое, липкое болото. Воспоминания всплывали урывками: вот она на кухне, греет какую-то еду, но так и не съедает; вот она лежит на полу в ванной, смотрит в потолок, пытаясь сосчитать чёрные точки, которых там, конечно, не было. Возможно, она отключилась прямо здесь, на диване, но это уже не имело значения. Единственное, что она точно знала – что-то пошло не так.

Лихорадка обжигала её изнутри, будто тело пыталось выжечь из себя чужеродный яд. Холодный пот стекал по вискам, спине, груди, оставляя липкие дорожки, от которых становилось только противнее. Кожа зудела, как будто её облепили тысячи муравьёв. Она вздрагивала от каждого шороха, хотя в квартире было тихо, если не считать её собственного, судорожного дыхания.