– Где вы его нашли? – голос его стал ещё ниже.

– В заброшенной церкви за городом, – ответил Мезенцев, не отводя взгляда.

Архивариус медленно кивнул, будто что-то понял для себя, затем аккуратно положил крестик обратно на стол и встал, направляясь к высоким полкам. Его движения были неторопливы, но в них ощущалась чёткая уверенность человека, знающего, где именно искать.

– Хм… место старое. Очень старое, – пробормотал он, перебирая в уме нужные документы. Его голос едва слышно отразился от стен, словно даже камень в этом архиве привык к тишине и не желал, чтобы её нарушали.

Мезенцев ждал, наблюдая за тем, как архивариус скользит длинными пальцами по корешкам книг и папок, извлекая то одну, то другую. Старик знал их расположение наизусть. Казалось, он не просто работал здесь, а сросся с этим местом, стал его частью.

– Она была построена ещё при Анне Иоанновне, – продолжил он, вытаскивая из пыльного ряда потрёпанный кожаный том. – Но до этого на её месте стояла деревянная часовня.

Он вернулся за стол и аккуратно разложил перед Мезенцевым несколько старых документов. Пожелтевшие страницы дрожали в его руках.

– С тех времён люди рассказывали странные вещи, – добавил он, не поднимая глаз.

– Например? – Мезенцев склонился над бумагами.

Архивариус поднял голову, и в его взгляде мелькнул слабый, почти незаметный отблеск тревоги.

– Говорили, что там исчезали люди.

Детектив медленно выдохнул. Этого он ожидал, но слышать подобное всегда неприятно.

– Пропажи? – переспросил он, переводя взгляд с документа на архивариуса.

Тот кивнул, разложив перед ним несколько более древних свитков.

– Вот, – он указал на документ с размашистой, выцветшей надписью. – 1782 год. Отец Филипп найден мёртвым у алтаря. Лицо искажено ужасом. Следов насильственной смерти нет.

Мезенцев провёл пальцем по строкам, пытаясь выудить из них что-то большее, чем просто перечень событий.

– Что за отец Филипп?

– Священник, служивший в той самой часовне до её перестройки. История умалчивает, что с ним произошло. Его нашли на каменном полу перед алтарём. Ужас застывший на лице, но ни следа борьбы, ни ранений. Будто он умер не от рук человека… а от чего-то невидимого.

Архивариус снял очки и потер усталые глаза.

– После этого случая часовню снесли и построили каменную церковь.

Мезенцев задумчиво перевернул несколько страниц. Снова пропажи, снова тёмные пятна в истории.

– Эти исчезновения происходили в разных местах? – тихо спросил он.

– Их было немало, но среди них попадались и те, кто имел отношение к этой церкви, – уклончиво ответил архивариус. – В разные годы люди исчезали без следа. Некоторых находили, но не живыми.

Детектив ощутил, как по коже пробежал холодок.

– А что насчёт этих символов? – он достал блокнот, развернул его на нужной странице и пододвинул к старику.

Тот склонился, вглядываясь в наброски, которые Мезенцев сделал с крестика. Его лицо дрогнуло.

– Это не привычная церковная гравировка, – наконец сказал он.

– Что это значит?

Архивариус провёл пальцем по бумаге, словно пытаясь на ощупь разобрать символы.

– Похоже на что-то старое… но не православное.

– Например?

Старик почесал седую бороду, задумчиво глядя в пространство.

– В Петербурге в разное время существовали тайные общества, братства, секты. Некоторые из них использовали знаки, похожие на эти. В частности, мистические культы, основанные на дохристианских верованиях.

Мезенцев стиснул челюсть.

– Вы хотите сказать, что этот крестик мог принадлежать… не служителю церкви?

Архивариус кивнул.

– Именно так. Он может быть связан с чем-то совершенно иным.

Мезенцев взглянул на крестик и вдруг ощутил в пальцах холод. Неприятное, липкое чувство.