Подойдя к алтарю, отец остановился. На секунду он задержал мой взгляд, в глазах его было всё: любовь, тревога, гордость. Потом вложил мою ладонь в руку Антонио, как будто передавал не просто дочь, а часть самого себя.

Антонио крепко сжал мою руку, уверенно, без лишних слов. Его ладонь была тёплой, чуть влажной от волнения, но движения оставались спокойными.

Священник заговорил, слова звучали ровно, почти убаюкивающе. Я слышала их как сквозь толщу воды, только отдельные фразы отзывались внутри: сегодня они соединяют свои судьбы, любовь и уважение, поддержка в радости и в испытаниях.

Настал момент обмена клятвами. Антонио говорил первым – его голос был ровным, твёрдым, он смотрел мне в глаза, и в его взгляде я видела решимость. Он говорил о том, что будет рядом, будет поддерживать и оберегать. Слова звучали красиво, правильно. Как и должно быть.

Теперь очередь была за мной. Я почувствовала, как горло перехватило. В голове на миг стало пусто. Чуть замешкалась, опустила взгляд на наши сцепленные руки. И в эту секунду Антонио сильнее сжал мою ладонь, будто передавая свою уверенность мне. Я подняла на него глаза и, собравшись, начала говорить. Мой голос был мягким, чуть дрожал, но я старалась улыбаться, как того ждали все вокруг. Я говорила слова, которые выучила, слова, что звучали так правильно в этот день: о верности, уважении, о готовности быть рядом.

Священник благословил нас, его голос прозвучал чуть громче:

– А теперь вы можете поцеловать невесту.

Антонио чуть притянул меня к себе. Его рука легла мне на талию, крепко и в то же время осторожно. Он наклонился ближе и шепнул почти неслышно:

– Я сделаю тебя самой счастливой, Бриэль. Тебе не стоит бояться.

И, прежде чем я смогла что-то ответить, он коснулся моих губ своими. Его запах окружил меня – лёгкий аромат дорогого одеколона, смешанный с чем-то родным, живым. Всё вокруг будто исчезло на миг – остался только этот поцелуй и шум аплодисментов, что словно прорвали тишину. Люди вставали со своих мест, кто-то кричал от радости, кто-то хлопал так, что ладони звенели. Все радовались за нас. За новую пару. За новую жизнь.

А я стояла, стараясь дышать ровно, ощущая, как реальность будто рассыпается на свет и звук, и сжимала руку Антонио, потому что именно так и должно было быть.

Вечер прошёл шумно и весело. Всё было как в сказке: музыка, смех, звон бокалов, весёлые тосты. Гости наперебой подходили к нам с Антонио, восхищённо улыбаясь и повторяя одни и те же слова: как мы хорошо смотримся вместе, какая я прекрасная невеста, какой Антонио достойный муж. Они желали нам счастья, долгих лет, и почти каждый добавлял: детей вам поскорее, да побольше.

Каждый раз, слыша это, ощущала, как по спине пробегают мурашки. Словно эти слова слишком громкие, слишком весомые. Словно с ними ложились на плечи невидимые ожидания, с которыми мне ещё предстояло учиться жить.

Мы разрезали огромный белоснежный торт с сахарными цветами и золотыми завитками. Гости аплодировали, смеялись, фотографировали нас. Антонио с улыбкой поднёс мне ложечку с кусочком, а потом я ему – как и положено, как все ждали.

И вот праздник подходил к концу. Музыка стихала, гости, чуть усталые, но довольные, расходились или готовились нас провожать. Наступал тот момент, когда пора было отправляться в дом мужа.

Мы с Антонио шли к выходу под взгляды, полные нежности и радости. Я остановилась у мамы, обняла её крепко-крепко, прижалась к ней. Она посмотрела мне в глаза и тихо, так, чтобы слышала только я, прошептала:

– Всё будет хорошо, милая.

Я кивнула и поцеловала её в щёку. Потом подошла к отцу, обняла его, вдохнув знакомый запах его одеколона, такой родной и успокаивающий. Он поцеловал меня в висок, и мне захотелось задержаться в этом объятии, но пора было идти.