– Четыре независимых. Один – военный диспетчер на аэродроме Мон-Дьё. Второй – наша агентура в пресс-службе. Третий – рация одной из дипломатических миссий, четвёртый – прямая трансляция местного радио: «Национальный фронт спасения объявляет о создании временного военного правительства под руководством генерала Армана Н’Диайе».

– Мбуту жив?

– Пока да. Но его окружение уничтожено. Командиры лояльных частей – либо убиты, либо исчезли. Один из них, полковник Сангу, успел выйти на связь с нашими. Двое суток назад. После этого – тишина. Вероятно, его нашли.

Дюпон выдохнул через нос. Взгляд оставался пустым – сосредоточенным, но отрешённым, он ждал продолжения.

– Переход под контроль занял менее шести часов. Это значит – всё было готово заранее. Карта движений показывает: они шли по ключевым узлам, как по учебнику. Электричество, правительственные здания, радио, гарнизон. Всё сработало. Кто стоял у руля – понимал, что делает.

– Кто выполнял зачистку?

– Подразделения второй армейской группы и части бронетехники. Отдельный отряд спецопераций – возможно, те самые «Серые», которых мы давно не видели. Плюс внешние наёмники.

Дюпон медленно потянулся к телефону – потом передумал. Положил ладонь на карту.

– Вилль-Роше? – спросил Дюпон, всё ещё глядя на карту.

– Пока тихо, – ответил Орлов. – Но это «пока». Здесь держится всё на порядке и твоём имени. Если мы покажем слабость – начнётся цепная реакция. А если сюда двинет бойцов Н’Диайе удерживать придётся каждую улицу. В одиночку.

– Он не пошлёт их сразу, – покачал головой Люк. – Ему нужно, чтобы мы выглядели агрессорами. Пока он «спасает нацию». Он начнёт с подкупа. С вбросов. С протестов шахтёров. Потом – локальные стычки. Только после – штурм.

– Тогда нам нужно начать раньше, – спокойно сказал Грегуар. – Превентивно. Зачистка агитаторов, контроль шахт, фильтрация каналов связи. Иначе он отрежет нас от логистики и начнёт ломать по одному.

Дюпон молчал. Его взгляд метался по карте. От Вилль-Роше – к Ла-Креюз, к Сен-Флёру, к Кингане.

– У нас есть списки? – спросил он. – Те, кто пошёл за ним?

– Частично. Информаторы работают. Но многие – в серой зоне. Даже в штабе могут быть люди, уже играющие на две стороны. Мы держим улицы, но не мысли. Это Африка, Люк. Здесь всё решают не только пули. Здесь всё решает время.

Дюпон взял ручку и начал аккуратно вычёркивать красные зоны на карте. Медленно, один за другим.

– Тогда начнём с тех, кто уже показал зубы. Не ждать, пока они нам вырвут горло. Работаем на опережение. Ставим блокпосты. Доступ к шахтам – только по пропускам. Радио – на фильтр. Любой саботаж – арест. Повстанцев с оружием – на месте.

– Подтвердить приказы?

– Подтверди. Но скажи: пока без крови. Если можно.

– А если нельзя?

Люк посмотрел на него. Долго. Спокойно.

– Тогда как учили.

Орлов кивнул. В его лице не дрогнуло ничего. Он развернулся, чтобы выйти, но остановился в дверях.

– Слушай, Люк…

– Что?

– Если шахтёры действительно пойдут за ним тебе придётся стрелять в тех, кто ещё вчера звал тебя братом. Будешь готов?

Дюпон не ответил сразу. В кабинете вновь воцарилась тишина. Только радио на заднем фоне прокашливалось, шипело, будто задыхаясь от новостей, которые не могло удержать.

– Нет, – сказал он наконец. – Не буду. Но, если понадобится – сделаю это.

Орлов кивнул и ушёл. Дюпон остался один. В комнате, где на карте страны с каждым часом появлялось всё больше красного. В стране, где никто больше не был просто другом или врагом. Где каждый мог оказаться будущим мертвецом.

Он медленно встал, подошёл к окну, посмотрел на улицу. На людей, идущих по своим делам. На город, ещё не охваченный огнём. И на себя – в отражении стекла.