Борис Фёдорович Годунов (1552 – 13.04.1605) – родной брат царицы Ирины Фёдоровны. Фрагмент портрета из альбома Д. Ровинского «Материалы для русской иконографии», выпуск II, СПб, 1884. Материал отсканирован и обработан на компьютере автором.

Следственное дело об убиении царевича Димитрия

Годунов сделал правильный выбор в отношении князя Шуйского. Тот ожиданий не обманул и провел весьма интересное по содержанию предварительное расследование, которое, по большей части вовсе не интересовалось мёртвым царевичем Дмитрием, а было посвящено деталям организации антиправительственного бунта и выявлению других видов «противоправной» деятельности Нагих, за которые можно было примерно наказать. Кандидатура Василия Шуйского была идеальна в этой ситуации – опытный «крючкотвор» – он до опалы возглавлял много лет Судебный приказ.

Комиссия ехала в Углич не торопясь и вела следствие без суеты и даже с осторожностью. Но и обстоятельства дела были необычны: смерть царевича открывала возможности для семейств Шуйских, Мстиславских, Голицыных, бесчисленных князей Ростовских, за которыми шли более «худородные» Романовы, и так далее. Всему этому широкому кругу интересантов было необходимо как можно быстрее изъять из политической жизни незаконнорожденного сына Ивана Грозного, который был опасен и не нужен – ни живой, ни мертвый.

Многие исследователи упрекали Шуйского в «неправильном» расследовании дела, вызывали сомнения и методы, и сроки, и обстоятельность делопроизводства. Конечно, с точки зрения современного, даже неискушенного в юриспруденции читателя, показания кажутся маловнятными: слишком уж расплывчатыми или слишком краткими, безо всяких подробностей. Создавалось впечатление, что комиссия Шуйского специально что-то опускает или пытается выгородить одних за счет других. Но было бы корректней взглянуть на процесс в рамках средневекового представления о ведении расследования вообще. Князь Шуйский определённо не был дилетантом в этой области и имел большой опыт практической судебной и следовательской работы, поэтому упрекнуть его в «непрофессионализме» невозможно. Что же он делал в Угличе?

Собственно, расследование любого дела в XVI веке распадалось на две части: обыск (подготовительную часть, сбор материалов для следствия, первоначальное определение круга заинтересованных или замешанных лиц, определение предварительных обвинений) и розыск (собственно расследование). Велись эти «мероприятия» различными по своему характеру способами. Предварительное расследование—обыск велся методом расспроса (поэтому в «Угличском деле» фигурируют «расспросные речи») и по установленному порядку никогда не сопровождался пытками. Именно эта миссия и была возложена на комиссию Василия Шуйского. После сбора материала (устных сказок-заявлений и письменных челобитных, прошений и т.д.), его изучения и получения предварительного «приговора», дело передавалось на необходимый уровень власти для настоящего следствия—розыска, который включал в себя и очные ставки, и допросы с пристрастием, и повальные обыски, и пытки. Следует особо отметить, что аресты и заключение под стражу можно было применять только после получения предварительного приговора, заключавшего стадию обыска и начинавшего розыск. Заканчивался розыск окончательным приговором – решительным, т.е. со смертной казнью, или нерешительным, т.е. ссылкой, тюремным заключением и штрафами, – в соответствии с которым обвиняемые несли наказание.

Обыск Шуйского в Угличе должен был подготовить государственный процесс, так как речь явно шла о государственной измене, следовательно, дело должно было проходить через московский Судебный приказ. В «государевом розыске» обвинителем выступало само государство, и оно же изыскивало доказательства виновности обвиняемых с помощью допросов, пыток и очных ставок. Как представитель государства, Шуйский собирал показания на «лихих людей» – эта средневековая «статья» уголовного права была крайне жестокой. «Лихим» человек объявлялся исключительно на основании общественного мнения и по крестному целованию (клятве) 15—20 «добрых» крестьян или 10—15 «детей боярских» без приведения каких-либо доказательств. Облихование, т.е. процедура обвинения оговоренного, давало возможность не расследовать конкретные преступления, а казнить на основании этого общего мнения. Облихованный подлежал во время розыска обязательной пытке. Если обвиняемый сознавался, и его показания совпадали с повальным обыском, то его подвергали смертной казни. Если же пытаемый не признавался, то его подвергали пожизненному заключению с обязательным возмещением материального ущерба по иску.