Отец рассмеялся и покачал головой.

– Эта старая ведьма не общается со мной. Я уверен, что она не расскажет правду, даже если я начну ее пытать, – ответил царь и с сомнением покачал головой.

– Значит, у нее темное происхождение, – задумчиво пробормотал Волх и снова что-то почеркал в берестяном свитке. – Это объясняет ее торговое и военное чутье и необычные таланты. Она просто не его дочь…

– Волх! Что ты себе позволяешь! Моя дочь – безумный и жестокий палач! Ее надо убрать, пока она не убрала меня! – снова вспылил отец и вырвал из рук своего советника берестяной свиток, который яростно скомкал и швырнул в печь.

Волх задумчиво изучал багровое и потное лицо царя Беледона, а затем перевел взгляд на меня, черную ростовую статую, одетую в строгое черное платье, но и вида не подал, что обнаружил мое тайное присутствие.

– Насколько я знаю, ваша дочь хочет стать царицей Беледона. Отдайте ей трон и уезжайте из царства. Навсегда. Уверен, через год она захватит мировой рынок золота, и вы будете безбедно жить на ее содержании где-нибудь в тихой глуши до быстрого и внезапного конца своих дней, – серьезно сказал царский советник без тени былой легкомысленной улыбки.

– Волх, кто из нас двоих пьян – ты или я? – ухмыльнулся отец, сцепив на выпирающем круглом животе толстые пальцы, унизанные перстнями. – Если хочешь больше золота – так и скажи, а если понял, что эта ведьма тебе не по зубам, то так и признайся.

Царский советник с достоинством встал и расправил складки на своем ослепительно белом кафтане, снова раскатав на лице широкую и добродушную улыбку, которая совсем не вязалась с его холодным и полным презрения взглядом, которым он пронзил царя.

– В мире нет ничего лучше, чем встреча с достойным противником, владыка, но на вашем месте я бы искал убежища в далеком царстве, ведь царевна Смеяна не серийный писец указов, а серийный убивец. Я уверен, что боярин Пров был ее не первой и не последней жертвой.

В гробовом молчании отец отстегнул от пояса тяжелый кожаный кошель и молча протянул царскому советнику.

– Это мой подарок. Делай все, что считаешь нужным, только избавь меня от нее.

– Будет сделано, владыка. Посмотрим, черно-белая ли у нее кровь.

– Что ты будешь делать? – уже на пороге чертога с тревогой спросил отец.

– То, что умею лучше всего, – с блаженной улыбкой ответил царский советник и вдруг дико расхохотался.

– Лепа, подготовь мои покои для урока музыки, – грозно приказала я, переступив порог своей мрачной спальни.

Служанка тут же погасила все свечи, затем подошла к окну и задернула плотные черные шторы, скрыв изумительный вид на Беледонское кладбище, после чего села на лавку и начала играть на вконец расстроенных скрипучих гуслях.

Как и ожидалось, через мгновение округу заполнили дикие вопли кошек, собак и слабонервных людей.

– Я ни верю ни Правь, ни в Навь, но я верю в месть, – бесстрастным тоном произнесла я и поправила две длинные черные косы, разделенные идеально ровным белым пробором, продолжив смотреть в окно. – Отец нанял нового советника, чтобы уничтожить меня, чем сильно осложнил мне жизнь, добавив в мои серые и унылые будни яркие краски боли и насилия, чему я очень рада, ведь от скуки чуть не подвела тебя к самоубийству, о чем совершенно не жалею.

Я резко обернулась и пронзила служанку холодным, немигающим и пристальным взглядом, из-за которого бедная девушка затрепетала, как раненая лань.

– Напоминаю тебе, что ты служишь только мне и только в моих интересах, иначе я размещу на всех досках во всех корчмах Беледона твои портреты без макияжа, – невозмутимо продолжила говорить я и перевела убийственный взгляд на дверь, которую Лепа, бросив гусли, тут же испуганно закрыла.