– Нет. Но я могу нарисовать. Можно? – она указала на мою ручку и блокнот, всхлипывая.

Я кивнул и протянул ей книжечку. Тонкие паучьи пальцы обхватили ручку и принялись что—то чиркать. Я стал наблюдать, как из маленьких чёрточек постепенно собиралось лицо. Через полчаса на меня смотрел мужчина с геометрическими формами лица. Холодные глаза, острые кости. Этот человек показался мне знакомым, словно он живёт где—то в подкорках моей памяти.

– Доминик, этот человек пугает меня. Я видела это лицо ночью, во сне: он сидел на краю кровати и что—то шептал… он ко мне прикасался… – девушка побледнела и ощупала себя.

– Ты не против, если я покажу рисунок своему знакомому?

– Покажи, пожалуйста… Не уходи только…

– Я здесь, – я успокоил её.

Я сфотографировал карикатуру и отправил Альберту. Звонок.

– Дом, это что?

– Маньяк с пера Доминики.

– Да, тут таких людей, как мух. Что—то ещё?

– Он живёт здесь, в Девоне, – выпалила Доминика.

***

День за днём в течение двух месяцев, после, я показывал Доминике фотографии подозреваемых, вычёркивая имена из списка. Филипс сказал, что подобный метод безнадёжен. Ну, мы хотя бы сократим список.

– Эти люди одинаковы, – однажды сказала девушка, – Доминик, он очень хорошо прячется.

– Может, ты ещё что—то помнишь?

– Ничего. У меня словно дыра в мозге. Но я постараюсь…

Телефон заверещал.

– Алё?

– Кейн, ты уволен!

Я замер.

– Почему?..

***

Итак, меня выкинули с работы.

Я сидел в пабе, недалеко от дома, и думал, что мне делать дальше. Люди куда—то исчезли. Тихо, странно и жутко. Мне не объяснили причину, просто бросили на асфальт.

Виски в стакане переливался золотыми бликами ламп. Я почесал затылок.

Я не смог помочь. Даже факт того, что Доминику, по сути, поили ядом, не даёт надежды на хороший расклад. Зачем я вообще пытаюсь ей помочь? Теперь на меня сто процентов выйдет этот маньяк, прощай, жизнь, прощай, мама, привет, покойный отец!

– Приятель, у тебя всё хорошо?

Я увидел высокого мужика в чёрном костюме. Карие глаза слегка озабоченно смотрели на меня. Сейчас точно вспомнит, что я тот самый егоза—врач, сажающий пациентов в тюрьму. Хотя, теперь я точно не он. Теперь я просто Доминик – чудаковатый шатен с коллекцией снежных шаров.

– Паршиво, – я опрокинул алкоголь в себя. Горло обожгло.

– Ты ведь Доминик Кейн, да?

– Предположим.

– Держи, – незнакомец протянул мне странный конверт, – и не благодари.

Я замялся, а того и след простыл. В конверте оказался какой—то документ и записка: «Твоему другу—полицейскому будет интересно это почитать». Почерк был очень интересный, немного староватый для современного мира. М—да, печатные буквы сейчас в моде, а тут чернильная! пропись.

Я вышел на улицу. До участка топать минут десять. Гул двигателей застыл в ушах. Я зашагал в нужном направлении. Надеюсь, Альберт ещё на работе.

В приёмной меня чуть было не выгнали (а я выпил всего один стакан), но вскоре позвали шефа.

– Дом?

– Ты должен это почитать, – я протянул ему листок.

Филипс недоверчиво взял, и его глаза поползли на лоб:

– Это же решение проблемы!

3

»

Я сидел в кабинете. Филипс оживлённо уже минут двадцать с кем—то разговаривал по телефону. От скуки чуть пьяный мозг стал изучать стены: награды, шкафы, вырезки. С моим кабинетом вообще в сравнение не пойдёт. Я никогда не завешивал стены, потому что пациенты начинали отвлекаться или паниковать. Как хороший специалист, я это понимал.

– Альберт, там тебя, – низенькая секретарь чуть открыла дверь.

– Дом, посиди здесь, – полицейский вышел. Я вздохнул в потолок. Конечно, понимаю, что ожидания – и есть наша жизнь, но не в этот козырный момент. Я ввязался в козни какого—то психопата и по доброте душевной пытаюсь помочь совершенно незнакомому человеку. Мама меня всегда предупреждала, что рано или поздно нарвусь. А тот незнакомец из бара? Кто он? Кто его послал? Почему он помогает? Ведь в той бумаге было доказательство, над которым я бился все эти недели.