– Слушай, я ещё с малой…

Он меня за идиота считает? Буквально в ступор впадаю, совсем рехнулся, что ли?

– Белый, Малая в ресторане с Прохором, – озвучиваю тем тоном, после которого обычно сто́ит бежать.

Он ржёт в трубку.

– Приезжай, поймёшь.

Отбивает звонок, а я матерю его последними словами.

Дышать стало легче, как только они покинули помещение. Будто воздухом наполнилось пространство.

Этот взгляд серых глаз не давал спокойно глотать пищу, а жуткое желание закрыться ширмой выбивало желание сидеть здесь.

Но, это была бы слабость. А я больше не слаба. Поэтому чинно жевала свой салат, слушая рассказы Прохорова о работе, и отвечая на вопросы о дочери.

Кажется, что и Макс расслабился, только когда чета Северовых вышла из заведения.

– Так, о чём ты хотел поговорить? – наконец, задаю вопрос Максиму.

Он всматривается в глаза, отодвигая тарелку подальше от себя, и откидывается на спинку кресла.

– О нас, Ник, – озвучивает хмуро, глядя в мои глаза.

Вскидываю брови, ведя головой и доказывая, что это мне ни о чём не говорит.

– Тебе самой то не надоело? – нахально спрашивает, а я облокачиваюсь локтями на стол, смотрю прямо в него.

– Надоело что?

– Ты выкидываешь удочку, а я клюю, но потом, когда достаёшь, скидываешь меня с наживки, – старательно разгадываю его метафору: – Нам же было хорошо вместе?

Киваю осторожно.

Пару раз между нами был секс. Предпосылки для этого были давно, но я не могла, что ли, пересилить себя.

Оттягивала момент, переживала за Еву, а потом, в конце концов, позволила себе расслабиться.

Не скажу, что это постоянные встречи. Мы видимся, может, раз в месяц, а то и в два. Видимся именно в амплуа любовников, а не просто проводим время с друзьями. Хотя второе с появлением у меня дочери тоже стало ненужным делом.

– И что ты хочешь этим сказать? – всё-таки хочу конкретики.

– Хочу нормальных, человеческих отношений, – объясняет он мне как маленькой: – Ева меня знает, у нас прекрасные отношения.

Прекрасные отношения для знакомых людей. Точнее, для тех, кого моя дочь может видеть моими друзьями.

– Максим, – начинаю, а он тут же цепляет челюсти: – Я тебе сразу сказала, что я плохой вариант.

– Докажи это здесь, – мрачно указывает на грудь: – Я просто не понимаю в чём проблема, Ника… Как ни пытаюсь, не понимаю.

– Проблема во мне. – озвучиваю резко: – Я не хочу.

Он даже немного отшатывается, а я глубоко вздыхаю. Всё же эмоциональная встряска со мной случилась благодаря Северову.

– Макс, – начинаю мягче: – Отношения с мужчиной сейчас никак не вяжутся в мою реальность, извини. Всё, что я могу тебе предложить, это…

– Я понял, – цедит он, а затем прищуривается и пару секунд молчит: – Не хочешь сказать, в чём истинная причина?

Это выглядит сейчас, как борьба двух лбов, но я не собираюсь в этом участвовать.

– Максим, поверь, будет лучше, если ты оставишь попытки, – встаю, забирая сумку: – Извини, мне надо к ребёнку.

Выхожу из заведения и отчаянно пытаюсь успокоить расшатанные нервы. Раздражение накатывает таким валуном, что меня буквально прибивают эти эмоции.

Я слишком давно научилась быть одна. Если уж откровенно, в своём котле я всегда варилась одна.

Неизменным рядом со мной был Егор, а теперь и Ева. Ещё один факт, я очень давно не плакала, вот и сейчас не хочу. Однако слезам плевать, они сами собой скапливаются в уголках глаз.

Вина тому, что Прохоров хочет быть моим мужчиной, или то, что Северов, как невыполнимый урок преследует меня по жизни. Будто я не проработала какую-то карму и не прошла по судьбе то, что должна была.

Та жизнь, о которой я мечтала, путешествовать, смотреть на мир… Она всё ещё есть где-то в моих отложенных картинках, и порой я достаю их из памяти, чтобы помечтать, как когда-нибудь я к этому приду.