Бывший. Потерянная любовь Тэя Ласт

Знаете ли вы, что такое безответная любовь?

Это крайне паршивое чувство. Больное, заставляющее твоё сердце обливаться кровью.

Однако гораздо хуже, когда тот, кого ты так отчаянно любишь, позволяет тебе почувствовать этот пресловутый ответ.

Создаёт иллюзию, неважно, секс это, общение, забота или что-то другое. Твои чувства буквально фильтруют каждую эмоцию этого объекта, превращая их в кроху твоего счастья. И этот фильтр пресекает любые попытки твоего разума сорвать розовые очки.

Потому что неважно как, главное, что это внимание было.

Я знаю, какого это.

Как тебя кружат в воздухе, давая возможность опереться, и потом нагло отнимают опору, наблюдая, как ты разлетишься в ошмётки, упав с высоты.

Можно ли было предотвратить свободное падение, спросите вы. Я отвечу, что, вероятнее всего, нет.

И не потому, что меня обещали безусловно любить, а потому, что я сама позволила себе верить в то, чего так отчаянно желала.

Мне было четырнадцать, когда впервые мой взгляд помутнел при виде темноволосого высокого мальчишки. В семнадцать я набралась смелости, чтобы сказать это вслух возмужавшей версии парня с нещадным взглядом серых глаз.

Но точкой отсчёта стал год, когда мне было девятнадцать. В тот год я невольно позволила мечте о том, что его юношеская похоть может перерасти в нечто большее, прорасти в моём затуманенном сознании.

Он мой первый. И он же тот, который научил никогда не верить словам. Брать то, что хочешь, и, не оглядываясь, уходить.

Я быстро приняла урок, можно так сказать. Несомненно, со своими коррективами, но сегодня на двадцать пятом году жизни я умею не отдавать себя никому, кроме одного человека. Я, наконец, избавилась от яда, что медленно травил мою душу и сердце. И пусть я ежедневно вижу отголоски того парня в своей дочери, теперь я умею противостоять им.

Дорогие мои!

Первая часть нашей истории о Руслане и Веронике подошла к концу. Посмотрим, как будут развиваться события пять лет спустя.

Буду крайне благодарная вашей поддержке и активности.

Здесь всё изменилось, стало другим.

Хотя, пожалуй, это резкость моих глаз сейчас настроена иначе.

Я не был в России пять лет. Казалось бы, долгой половины десятилетия, да только будто они прошли за пару секунд.

Когда-то мы знатно здесь кутили, снимая девушек по несколько за раз, напивались в хлам, засыпая где попало. И творили ещё много чего, о чём нельзя говорить вслух.

Сейчас, в общем-то, если захотеть, то даже можно и повторить. Однако ориентиры поменялись, и теперь ты не нуждаешься во многом. Ты в точке, к которой должен был прийти. Даже если на пути в неё твоё окружение резко сменилось, а порой ностальгия буквально жрёт изнутри, подбрасывая фильмы о былом времени.

– Родной, долго ещё?

Дана вновь причитает и даже не пытается делать вид, что возвращение на родину ей интересно.

– Почти на месте.

Навигатор показывает километр до места сбора давних друзей. День рождения некогда близкого друга, на которое я всё же смог попасть в эту унылую осеннюю погоду.

Пару лет назад Белый был у меня в это время, и я пообещал, что обязательно приеду. Пусть не сразу, но слово держу.

Ухмыляюсь словам, потому что Егор пробовал себя за бугром, но слишком быстро понял, что не его. Мало юмора, слишком много бизнеса и крайне некрасивая женская половина совсем не впечатлили, с его же слов.

Он вернулся в Россию спустя год после того, как мы почти одновременно начали там свой путь. Отчасти я даже могу его понять.

Наконец, я подъезжаю к нужному ресторану.

– Погода, конечно, шик, – причитает Дана, глядя в зеркало.

– Идём, мы опаздываем.

Выхожу из машины, открывая и ей дверь. Прикрывает сумкой волосы, и мы быстро пересекаем дорогу, чтобы встать под навес и оказаться внутри.

Хостес приветливо встречает, являя широкую улыбку.

– Белов.

Озвучиваю фамилию резерва, а она тут же предлагает проследовать за ней. Пропускаю вперёд девушку, сам иду следом. Нехилое место выбрал Белый. Дорого, богато и уютно, даже, что ли, походит на английский манер. Совсем не уступает фешенебельным рестобарам Европы.

Подходим к закрытой двери, и, открыв её, я вижу в полном сборе гостей. Ухмыляюсь, замечая во главе стола явно подкачанного именинника.

– Поверить не могу! – восклицает он, вставая со стула.

Вавилов, Прохоров и ещё пара человек тут же вскакивают со своих мест, и мы принимаемся хлопать друг другу по плечам, а то и вовсе пытаться подбросить в воздух.

Твою мать. Я и сам не думал, что так скучал по этим рожам.

– Как сам? – Егор сжимает плечо и всматривается серьёзным взглядом.

– В норме, – сухо отвечаю и добавляю: – Подарок не успел организовать.

Протягиваю серый конверт. А он с присущей ему лёгкостью отмахивается и продолжает что-то спрашивать.

Только в этот момент отчего-то становится тяжело дышать, рецепторы сбиваются. И лишь просканировав зал, я понимаю почему. Чуть поодаль от общего стола застыла хрупкая фигура девушки. Ошалевшие зелёные глаза смотрят прямо в лоб.

Я помню её совсем малявкой, немного приставучей, с широкой улыбкой и россыпью веснушек. И помню, как по дурости или нет, допустил слабость. Те ощущения сейчас вновь бьют под дых.

Она была настолько открыта в своих эмоциях, что было невозможно устоять, несмотря на то что это с самого начала была хреновая идея.

Однако сейчас передо мной совсем другая она.

Несмотря на то, что она явно растеряна, её голова поднята высоко. Гордо. Скромный набор из брюк и пиджака полностью закрывает её тело, но память тут же показывает тот вид, что мне не раз доводилось видеть.

Правда, только веснушек на лице не вижу. И это на секунду забытья заставляет хмуриться.

– Руслан, ты нас не представишь? – чувствую, как под локоть берет Дана.

Киваю, отворачиваясь от сестры Белого.

– Егор, мой близкий друг, – указываю на него: – Дана, моя жена.

Белый не удерживает шока, но тут же давит свою лыбу и протягивает руку.

– С днём рождения, – озвучивает Дана.

А я вновь оборачиваюсь туда, где стояла Малая. Только наблюдаю уже, как она отпивает вино из бокала, стоя рядом с какими-то девушками.

Такая повзрослевшая и, чёрт возьми, изящная.

– Ну что, штрафная?! – восклицает Вавилов и все хором поддакивают.

Один стул стоит рядом с Егором, и он тут же тащит меня туда. Второй для Даны просят организовать. И лишь напротив остаётся свободное место, а как только все усаживаются, я понимаю, кому оно принадлежит на этот вечер.

Покерфейс, тренированный годами, сейчас не растает ни от взгляда, ни от присутствия.

Однако глупо будет отрицать, что я, мягко говоря, обалдела при виде этого лица из прошлого.

Он изменился, стал жёстче. По крайней мере внешне. Черты грубее, тело мощнее, взгляд матёрее, а стрижка короче.

Сидит напротив, и я могу вычислить, сколько раз за последние два часа он мазнул в мою сторону своими холодными глазами.

Сказать, что я ничего не испытала при встрече, чушь полная. Мне, если честно, хотелось сломать о его голову стул. Но это лишь мои внутренние демоны отчаянно желают мести.

Не более.

– Егор, я поеду, – наклоняюсь к брату, тихо озвучивая.

Он уже навеселе, но тут же собирается сунуть мне несколько купюр, доставая из кошелька. Останавливаю, отрицательно качая головой.

– Тебя проводить? – Максим тут же спрашивает.

– Отдыхай, созвонимся потом, – довольно мягко останавливаю от попыток мне помочь.

С прошлого довольно много чего изменилось. Однако, по-моему, одно неизменно эти люди всегда готовы помочь. Мне удалось увидеть и почувствовать их поддержку в полной мере.

– Люблю тебя, – наклоняюсь к брату, оставляя поцелуй: – Привет передам.

Намеренно озвучиваю, опережая его. Не хочу, чтобы сейчас вылезло хоть что-то, что является моим личным пространством, жизнью и смыслом.

Он улыбается и кивает, а я, неоднозначно пройдя глазами по толпе, прощаюсь.

Все провожают, кто голосом, кто глазами. Кроме четы тех, кто прибыл с опозданием.

Девушка, а точнее, как выяснилось, супруга Северова, явно не намерена заводить знакомства. А сам он больше молчит, лишь водит своим невозмутимым взглядом, как и раньше, и лишь изредка приподнимает уголок своих губ.

Выхожу из помещения, не обращая внимания на персонал ресторана, и стремительно двигаюсь на воздух.

А когда, наконец, стою на улице, прикрываю глаза, вдыхая холодный запах свежести после дождя.

Ты молодец, Ника.

И мышца на лице не дёрнулась. Только сейчас я позволяю себе дышать полной грудью.

Ничего.

Он скоро вернётся, и моя жизнь никоим образом не изменится. Всего лишь нужно меньше пересекаться и молчать о дочери.

Будоражит ли эта встреча что-то во мне?

Сложно ответить однозначно.

Потому что да, я реагирую, и нет, потому что эти реакции сильно отличаются от тех, что были раньше.

Наверное, сердце было бы радо ему, если бы он в своё время как последний трус не исчез. А благодаря именно этому, оно лишь, сотканное скотчем, чуть сильнее трепыхается в груди.

Вызываю такси, чтобы, в конце концов, доехать до дома.

Моя малышка осталась с соседкой, которая периодически меня выручает, когда моей старой подруги Лены нет в городе, как сейчас.

– Нам не удалось поговорить, – в момент, как я жду назначения машины в приложении, слышу голос за своей спиной.

Отчего-то это даже не удивляет. Усмешка так и тянется на моих губах.

– Это необязательная процедура, Руслан. – отвечаю, чуть оборачиваясь в его сторону и возвращаю взгляд на дорогу.