Но оказывается, способна.

Он снова ворвался в мою жизнь так внезапно, словно и не уходил. Сердце сжимается от обиды, злости и отчаянного бессилия. Почему он появился именно сейчас, когда я почти научилась жить без него? Почему решил жениться именно сейчас, еще и за кольцами ко мне притящился, словно специально нанося ещё один удар?

Закрываю глаза, пытаясь успокоиться, но тут же вижу его лицо, его взгляд, его руку на талии другой женщины. Вспоминаю его голос, произносящий «любимая» с такой лёгкостью, будто делает это каждый день, мать его!

От боли комок застревает в горле, а на глаза наворачиваются слёзы. Я быстро стираю их рукой, глотая воздух, заставляя себя взять себя в руки. У меня нет права снова развалиться на части. Я должна быть сильной ради Лёвы, ради мамы, ради самой себя.

Но всё равно больно. Так больно, словно кто-то снова вырвал моё сердце и растоптал его прямо у меня на глазах.

4. Глава 4.

Марк.

Четыре года я выстраивал новую жизнь, кирпич за кирпичом, выжигая прошлое из памяти. Каждый день был борьбой — жёсткой, бескомпромиссной. За себя и за дело, что стало смыслом моей жизни.

Я делал всё, чтобы забыть Еву, стереть её тихий, мягкий голос, что когда-то звучал во мне, её взгляд, от которого я терял контроль.

Четыре года убеждал себя, что избавился от неё, как хирург отсекает больной орган. Я был уверен — всё кончено. Прошлое похоронено, и я свободен.

Но сегодня моя иллюзия рухнула в одно мгновение.

Ирина уговорила зайти в эту мастерскую: «Лучший ювелир Москвы», — её голос звенел восторгом, когда она говорила о кольцах. Я не вникал, не спрашивал имени мастера. Зачем? Это просто очередной пункт в списке дел перед свадьбой. Рациональный шаг для мужика за тридцать. Я шёл сюда без мыслей, без предчувствий, пока не переступил порог.

Запах металла и слабый намёк ванили — знакомый, смутный — ударяет в нос, и что-то внутри болезненно сжимается. Поднимаю взгляд, и воздух застревает в лёгких. Она. Ева. Мир замирает, сердце бьётся в груди, как пойманный зверь. Это не может быть она. Не здесь. Не сейчас. Но, сука! Судьба сама меня привела сюда.

Её лицо — спокойное, чуть бледнее, чем помню, расцвела и похорошела, — врезается в меня, как удар. Волосы короче, струятся по плечам, как шёлк, что я когда-то трогал. Она поднимает глаза от бумаг, и на миг в них вспыхивает что-то — страх? боль? — прежде чем она опускает взгляд. Пальцы сжимают карандаш так, что костяшки белеют. Она тоже не ждала.

Грудь стягивает, я прячу руки в карманы, стискиваю пальцы до боли. Четыре года я не знал, где она, что с ней, запрещал себе узнавать хоть что-то. И вдруг — она здесь, известный ювелир, добилась того о чем мечтала.

— Ева, познакомься, это мой жених, Марк Зорин, — Ирина сияет, произнося эти слова, и меня иррационально передёргивает от звучания моего имени из её уст здесь, перед Евой.

— Добрый день, — произношу ровно, почти сухо, стараясь не выдать того, как внутри всё переворачивается.

— Здравствуйте, — отвечает Ева тихо, избегая смотреть мне в глаза.

— Мы обсуждали дизайн колец, — продолжает Ирина, явно не замечая напряжения. — Я уверена, что Ева сделает для нас что-то особенное, правда, любимый?

— Правда, любимая, — отвечаю я спокойно, автоматически, и тут же ловлю себя на том, что эти слова звучат для меня чуждо. Любимая…

Я вижу, как Ева напрягается, её пальцы дрожат, пока она делает пометки.

— Через сколько у вас свадьба?

Ира, заливаясь соловьем, рассказывает о датах и еще о чем-то, что я пропускаю мимо ушей. Мое внимание сосредоточено на бывшей жене. Я бесстыдно изучаю каждую черточку ее лица и пытаюсь поймать ее эмоции.