— Жив.

— Я должна его увидеть, поговорить с ним.

Антон смотрел на меня тяжело, будто что-то знал, но не хотел говорить. Его взгляд был холодным, но в глубине глаз мелькнула странная смесь сожаления и жалости.

— Марк живее всех живых, Ева. С ним всё в порядке, — сказал он ровно, почти отстранённо.

Я выдохнула резко, чувствуя, как колени подкашиваются от облегчения. Слёзы навернулись на глаза, но радость тут же сменилась новой волной боли. Если он жив, то почему исчез? Почему не сказал ни слова? Почему оставил меня с этой страшной неизвестностью?

— Тогда… почему он не выходит на связь? Я должна с ним поговорить, понимаешь? — мой голос сорвался, предательски дрогнув. — Антон, пожалуйста, скажи мне, как его найти!

Он покачал головой, резко прерывая меня.

— Не нужно, Ева. Забудь о нём. Просто живи дальше.

Эти слова больно ударили меня, как пощёчина. Как можно жить дальше, когда каждый вдох причиняет боль? Когда моё сердце разорвано на куски, а душа изранена настолько, что сил нет даже плакать?

— Я не могу так просто забыть! — почти закричала я, отчаяние застилало глаза слезами. — Он хотя бы знает, что я его искала? Он вообще думает обо мне?

Антон взглянул на меня с откровенной жалостью и усталостью.

— Ты получила всё, что хотела, Ева, — его голос звучал жёстко и бескомпромиссно. — Деньги, свободу, новую жизнь. У Марка тоже всё хорошо. Не мешай ни ему, ни себе.

Я замерла, глядя в его холодные глаза. Он поставил точку. Окончательную и жестокую. И я стояла, чувствуя себя совершенно беспомощной, словно выброшенной за борт, брошенной в открытом море без единого шанса на спасение.

***

— Ева, — голос Марка возвращает меня в настоящее. Он смотрит на меня внимательно, но теперь в его взгляде читается нечто новое — недоверие или, может быть, раздражение? — Ты здесь?

Я резко вдыхаю, пытаясь успокоить сбившееся дыхание.

— Да, простите, задумалась, — говорю я тихо, стараясь взять себя в руки.

В этот момент дверь открывается снова, и появляется Ирина, её голос звенит жизнерадостностью и счастьем:

— Простите, что задержалась! Надеюсь, вы тут не соскучились без меня?

Она подходит к Марку, и он обнимает её за талию, притягивая к себе чуть ближе. У меня внутри всё переворачивается от болезненного укола ревности, но я заставляю себя не отводить взгляд.

— Нет, любимая, мы как раз закончили обсуждение, — его голос мягок и спокоен, как будто он только что не пытался проникнуть мне под кожу одним взглядом.

Любимая…

— Отлично. Я всё успею сделать вовремя. Через неделю пришлю вам эскизы на утверждение. А завтра составлю договор.

— Спасибо, Ева, — искренне говорит Ирина, улыбаясь. — Нам вас рекомендовали как лучшего мастера, и я вижу, что не ошиблись. Очень приятно иметь дело с профессионалом. Всего доброго. Очень буду ждать эскизы.

Она берёт Марка под руку и поворачивается к выходу. Марк молча кивает мне на прощание, в его взгляде не читается ровным счётом ничего. Пустота. Или я просто не хочу видеть, что он чувствует.

Когда дверь наконец закрывается, я буквально падаю на стул. Ноги больше не держат, руки дрожат так сильно, что я тут же прячу их в карманы джинсов. Всё внутри болезненно сжимается, и я чувствую себя так, будто снова оказалась на самом краю пропасти.

Что это только что было?

Марк. Живой, настоящий. Счастливый с другой женщиной. Женится. Эти мысли обжигают, словно прикосновение раскалённого железа. Меня захлёстывает волна старой боли, которую я так старательно хоронила в себе последние годы. Я не думала, что снова способна испытать такую резкую, почти физическую боль от одного взгляда, от одного слова.