За 10 лет существования премии ее лауреатами стали такие видные участники современного литературного процесса, как Ольга Славникова, Николай Коляда, Вадим Месяц, Сергей Беляков, Алексей Иванов и др. Но зададимся вопросом – повлияла ли как-то премия на их и без того достаточно громкую известность или на формирование этой известности? Не думаю.

Обратимся к лауреатам 2010 года. Это Евгения Изварина, Нина Буйносова, Елена Габова и Герман Иванов.

Герман Иванов номинируется на премию уже не в первый раз. Прежде его кандидатуру отклоняли. Возможно, потому, что, например, такие опусы трудно счесть серьезной поэзией:

Или вот еще:

Крестьянское происхождение лирического героя, однако, не повод игнорировать комические эффекты на стыках слов («от Емели») и не освобождает автора от необходимости вслушивания в свои собственные строки и поверки таковых на элементарную адекватность, которой (необходимостью) поэт, «нашпиговывающий» своего лирического героя «в ребра и в зад», явно пренебрегает.

Премию Герман Иванов получил «за гармоническое философское отражение связи человека и природы в книге лирических стихотворений „Весло и лодка“». Перлов, подобных процитированным выше, в ней нет. Кажется, Иванов нашел свою тему – тему природы. Однако поэтическое описание ее взаимосвязи с человеком, на мой вкус, поверхностно и наивно наивностью любителя. Не пастернаковская «неслыханная простота», в которую «нельзя не впасть к концу, как в ересь», а упрощенность. Кстати, о Пастернаке. Программное стихотворение, открывающее книгу и задающее ей обертон (и выделенное по такому случаю жирным курсивом), выглядит бледной пародией (и содержательно, и ритмически) на пастернаковское «Во всем мне хочется дойти до самой сути»:

Иванов пытается «рисовать словом», но картинки зачастую выходят обесцвеченные, обездвиженные, лишенные плотной лирической конкретики. Лучшим стихам Иванова не откажешь в пронзительности, но непрофессионализм дает себя знать то тут, то там: то неоправданным употреблением затертого эпитета («за немыслимым пределом»), то приевшейся или неуклюжей рифмой (по переулкам – на живульку, осенней – обновленье, солнце – оконце, побеги – снега), то искусственно звучащей строкой («околдован игрою живого огня»), то набившим уже оскомину клише («И гроздья красные рябины веселым пламенем горят»), то просто банальностью («Есть конец у любой из дорог – остается надежда одна»).

Конец ознакомительного фрагмента.