Шаттл дрогнул, входя в гравитационную зону Академии. Виктор ощутил, как жидкость в полукружных каналах его внутреннего уха вздымается волнами. Нейроинфекция – так назвали болезнь врачи. «Случай редкий, но не фатальный», – успокаивали они, пока он учился заново управлять дрожащими пальцами.

– Приём, – пробормотал Виктор.

– Ну что долетел уже?

– Ещё нет. Ксайв говорит, будем через минуту.

– Попроси его не гнать. После рецидива тебе нельзя нервничать.

Мать перебила, её слова текли поверх отцовских, как два параллельных ручья:

– Ты взял стимуляторы?

– Все при мне. Я же говорил.

– Проверь карманы, еще раз, вдруг…

– Все при мне, – мягко улыбнулся Виктор. – Не волнуйся. И да, Ксайв уже пятый раз напоминает про ремни.

Ксайв личный пилот Виктора, худой мужчина, повернулся, не отрывая рук от панели управления:

– Готовьтесь – сейчас опять тряхнёт.

Шатл дёрнулся, нырнув в узкий тоннель между башнями Академии.

– Эос-9, подтвердите статус пассажира Хейла, – голос диспетчера с КИ-9 прозвучал в салоне.

Пилот повернул голову:

– Показатели в зеленой зоне. Прибытие через тридцать секунд.

– Виктор? – отец вернулся в разговор. – Не забудь: в субботу проверка часов. Если найдут хоть след сторонних программ…

– Удалю игры перед входом. Обещаю.

– Не смей шутить! – отец повысил громкость. – После истории с подпольем в Гринхольме…

Мать аккуратно вклинилась, ее слова обволакивали сознание как теплый пар:

– Он всё понимает, дорогой. Виктор, как самочувствие? Голова не кружится?

– Всё в норме. Пока, мам, пап. Поговорим вечером.

Мать послала воздушный поцелуй, а отец кивнул. Связь оборвалась. Шаттл пристыковался с мягким шипением магнитных замков. Ремни автоматически отсоединились, обвиснув вдоль сидений, словно серебристые змеи. Виктор поднялся, чувствуя гравитацию станции.

– КИ-10 не справился бы с такой посадкой, – мелькнула мысль. Ксайв действительно был лучшим – человек.

– Вас встречают? – Пилот щёлкнул замком кабины, доставая пачку сигарет из кармана.

Виктор кивнул, поправляя рюкзак. За стеклом мелькнул алый жакет дежурного – робот с лицом-экраном махал механической рукой. Его экран моргнул:

– Добро пожаловать, ученик Хейл. КИ-7.4 к вашим услугам.

– Тогда удачи. – Ксайв выдохнул струю дыма. – И держись подальше от библиотечных архивов. Там призраки прошлых студентов водятся.

– Конечно, – улыбнулся Виктор.

Робот-дежурный заскрипел шестерёнками:

– Пожалуйста, следуйте за мной для проверки багажа.

– Спасибо, я сам.

– Предупреждаю: попытка пронести устройства с ИИ выше 10-го уровня…

– Карается отчислением. Мне читали инструкцию.

Экран лица робота исказился, желтый смайлик дрогнул. Виктор потянул чемодан к себе, ощущая знакомое жжение в мышцах. Всего два месяца назад он не мог удержать ложку. Теперь же дрожь в руках казалась напоминанием – тело помнит каждый день, проведенный в больничной палате.

Пилот высунулся из кабины:

– Может помочь!

– Не надо. – Виктор перехватил ручку, чувствуя, как сухожилия натягиваются струнами. – Привыкнуть надо.

Ксайв помахал рукой на прощание и потом резко захлопнул дверь. Шаттл взмыл, едва Виктор отошёл на шаг. В ушах зазвенело от внезапной тишины.

Воздух в док-станции пахнет озоном и сталью. Виктор замер на пороге, наблюдая, как сканеры пронизывают его спектральным лучом. Он сунул руку в карман куртки. Под пальцами нащупал холодный прямоугольник – старомодный бумажный блокнот в кожаном переплете, подарок отца.

– Первое правило выживания в Прометее, – вспомнил он слова отца, – знания здесь – не свет, а огонь. И обращаться с ними нужно соответственно.

Виктор шел в сторону жилого сектора. Где-то в этих коридорах, знал он, скрывались автономные библиотеки. Туда, куда даже сигналы смарт-часов не проникали. Туда, где можно было найти ответы, за которые отец заплатил годами исследований.