Будет так, как я хочу! Ольга Николаева

1. Пролог

Этот день стал новой точкой отсчета. День, когда исчезла я, прежняя, не совсем наивная девочка, но еще не потерявшая веру в чудо. И появилась я - новая, не знающая никаких чудес.

Но тогда еще было рано знать и думать об этом. В голове крутилась одна-единственная фраза. Молотком стучала в виски, иногда стихала до шума падающих капель, потом начинала греметь набатом.

- Не придет. Он больше не придет. Никогда не придет. - На разные лады и интонации. Словно, повторяя сотни и тысячи раз, я, наконец, смогу принять ее смысл.

Не придет никогда. Человек, воплотивший в себе весь мой мир, все надежды, мечты и радости. Заменивший семью, заставивший забыть. О матери, от которой в памяти и осталась лишь горькая обида, об отце, желавшем дать мне все, но не давшем самое главное, о бабушке и крестной… Я от всех отказалась, чтобы быть только с ним. И он дал мне все, чего раньше так сильно не хватало: позволил любить, не думая о рамках и условностях, позволил жить, чувствуя себя любимой. Заставил мечтать о семье с ним, большой и дружной, счастливой и полной семье…

А сегодня он сообщил, что не придет больше. А если бы я не сбежала с последней пары, чтобы увидеть пораньше, то и этих слов не услышала бы.

- Глеб, что случилось? - застыла у дверей, как вкопанная. Он еще не должен был находиться дома. Я надеялась, что смогу его встретить с работы.

- Настя? Почему ты здесь? - Глеб поднял голову от сумки, в которую складывал вещи. Что-то пытался утрамбовать покомпактнее, а оно никак не хотело влезать.

- Глеб, куда ты собираешься? - ответ на мой вопрос услышать было куда важнее, чем рассказывать про ненужную и скучную лекцию, идти на которую не захотела.

- Я ухожу. - Не глядя в глаза. Нарочито внимательно оглядывал прихожую. Словно искал, не забыл ли чего. А я уже видела - ничего не забыл. Глеб умеет все делать хорошо и качественно.

- Куда уходишь? Зачем? - еще не понимая значения этих слов. Надеясь, что просто в поездку срочную сорвался.

- Я понял, что больше не хочу быть с тобой. Поэтому ухожу. - Наконец, он посмотрел прямо на меня. Но лучше бы этого не делал. Вместо любящих, нежных, горячих глаз я увидела холодные, потухшие. Будто пеплом присыпанные.

- Как это… что значит… О чем ты говоришь, Глеб?! - может быть, стоило броситься ему на шею, плакать, уговаривать… Возможно, поведи я себя иначе, он бы еще передумал… Но я все так же стояла на месте. Не способная двигаться, чувствовать, думать. Понимание, что это конец, уже накрывало потихоньку. Но я все еще продолжала надеяться… на что - неизвестно.

- Я не приду больше, Настя. Вот ключи от квартиры. Она оплачена еще на три месяца вперед. Больше не смогу, извини. Это время можешь здесь жить спокойно, а там придется самой подумать…

Глеб подошел ко мне практически вплотную. Но не обнял, не поцеловал, как всегда делал раньше. Просто отодвинул в сторону, как неживую. Я ему мешала обуваться.

Прислонилась к стене, понимая, что еще немного - и рухну. Ноги не держали совсем. Очень хотелось сползти на пол… нет, не для того, чтобы в ногах у него валяться. Просто свернуться бы калачиком… Но остатки гордости не позволили.

Глеб методично шнуровал кроссовки, потом застегивал куртку, похлопал по карманам по привычке… Все так спокойно и обыденно, будто в магазин собрался и через полчаса вернется.

- Ну, давай, Настя. Не грусти.  - И поцеловал в лоб, словно покойника, прости Господи.

А я не сильно-то от покойника и отличалась.

2. Часть 1.Глава 1

Он был первым, кто подошел, взял меня за руку и сказал:

- Я вижу, тебе здесь не нравится. Пойдем отсюда. - И увел, не спросив согласия.

Не знаю, каким образом Глеб затесался на вечеринку моих однокурсников. Он был старше нас всех, серьезнее, и совсем ни на кого не похожим.

Я скучала в этой компании, впрочем, как обычно. Пить нельзя - отец не поймет, если вернусь домой пьяная. Понять нетрезвых  друзей и разделить с ними развлечения - невозможно. Оставалось только притворяться, что пью, и что мне так же весело, как и всем. Это была моя плата за возможность быть немного похожей на ровесников, не сидеть в четырех стенах отцовского дома, а общаться с «друзьями».

- Зачем ты здесь? - задал вопрос, помогая натянуть рукава куртки. - Зачем тратишь время?

- А ты зачем? - я заметила его еще раньше. Глеб сидел на диване, почти ни с кем не общался. Хладнокровно наблюдал за творящимся безобразием, но не участвовал в нем никак. Как будто крупный черный ворон случайно приземлился в стайке воробышков.

- Чтобы забрать отсюда тебя. Это же очевидно. - Не замечала, чтобы он хоть раз посмотрел на меня с  момента, как появился. Сама же украдкой бросала взгляды, очень старалась, чтобы не увидел этого.

- Врешь. - Замотала шарф, сама толкнула дверь. Не позволила ему проявить галантность.

- Естественно. 

 Он шел за мной следом по лестнице. Весьма неудобно выворачивать шею, чтобы оглядываться и смотреть в глаза. Я остановилась. Развернулась и голову задрала. И так высокий, он казался еще выше, стоя на пару ступенек надо мной.

- Что «естественно»? Зачем ты забрал меня оттуда и куда ведешь?

- Естественно - то, что пришел сюда по своему делу. Зачем - уже сказал, чтобы ты не  умерла здесь от скуки. Будет жаль, если мир потеряет такую красивую девушку. Кстати, я - Глеб. А тебя как зовут?

- Ты обо мне  вообще ничего не знаешь?

- Уже очень многое… - Одним шагом преодолел расстояние между нами, склонился над ушком, обдав кожу горячим дыханием. - Рассказать, что именно?

Со мной так никто никогда не разговаривал. Все знали, что к Насте Астафьевой нельзя приближаться больше, чем на полметра. Откуда у парней взялось такое предубеждение - понятия не имею. Я никого не гоняла. Но ни один не приблизился, как бы мне этого ни хотелось.

А этот - раз, и уже дышит мне в шею. Так, что ноги подкашиваются, а по спине пробежал предательский  волнующий холодок. Ноздри раздулись, втягивая безумно приятный аромат парфюма. Неизвестный мне, но такой тревожащий…

- Расскажи, будь добр… - Хорохорилась, хотела тоном показать, что плевать на его близость. А руки чесались вцепиться в полы его пальто.

- Ты очень одинокая. Тебе плохо среди этих людей, но других нет. Поэтому ты находишься с ними…  - говорил приятным голосом ужасно больные вещи. Неожиданно прервался: - Так как тебя зовут, одинокая девочка?

- Настя… - дать бы ему пощечину за наглость. Но за правду не бьют. Эту истину отец заставил усвоить с детства.

- Не нужно быть одной среди толпы, Настя.

- Ты можешь предложить альтернативу?

- Конечно. Со мной тебе не будет одиноко. Никогда. Обещаю. - Он так же резко, как приблизился, теперь отстранился. Взял меня за руку, повел вниз по лестнице.

- А как будет?

- Как захочешь, так и будет. - Ни тени сомнения не возникло, когда я слушала этого малознакомого человека.

Он стал для меня целым миром. А потом взял - и ушел.

3. Часть 1. Глава 2

- Стой. Не дергайся, а то хуже будет! - кто-то выпрыгнул из темноты, схватил за шею, второй рукой заткнул мне рот. Я послушалась. Скорее, на автомате, чем от испуга. Весь последний месяц я жила с ощущением, что хуже быть не может. Поэтому угроза нападавшего не сильно-то и подействовала.

Но инстинкт самосохранения оказался сильнее. Стояла, как вкопанная, и не двигалась. Вот прямо на полушаге и застыла.

- Молодец. Хорошая девочка. - Неизвестный потрепал меня по щеке, а потом огладил рукой все тело. Похабно так, не скрывая интереса. Господи, если меня еще изнасилуют в темной подворотне - это будет окончательным дном. После которого можно сдохнуть, ни о чем не жалея.

- Что вам нужно? - просипела, с трудом протолкнула вставший в горле комок.

- Я бы тебя поимел, конечно… - грубый голос выразил сожаление. Руки незнакомца продолжали плотно прижимать меня к его телу и тискать, словно куклу. - Но сейчас есть дело поважнее.

Слегка отпустило. Значит, насиловать или убивать не будут. Грабить, наверное, тоже. Грабитель уже дал бы по голове посильнее, забрал сумку с телефоном и убежал.

- Готовь бабосики. Будешь хахаля своего выручать. - Откровенная издевка. Еще более унизительная, чем его похабные движения.

- У меня нет хахаля. И бабосиков нет, тем более… - чистую правду сказала. Даже не пришлось притворяться.

- Кому другому расскажи. Здесь все написано. Сколько, когда и куда нужно принести. - Он разжал мою ладонь, крепко стиснутую на ремне сумочки. Засунул в нее какую-то бумажку, и зажал мои пальцы своими. Так, чтобы не выпала.

- И даже не думай никому жаловаться! Хуже будет. - Фраза, сотни раз виденная в кинофильмах. Никогда бы не подумала, что мне ее лично кто-то скажет. - Все. Свободна.

Унизительный шлепок по ягодицам придал мне ускорение. Резко отпущенная из захвата, не успела сориентироваться и шлепнулась на колени. Прямо в грязную лужу, присыпанную опавшей листвой.

Очень хотелось прямо там и остаться, размазывая слезы и жалея себя. Последнее унижение словно пробило брешь в самообладании, которым я только и жила все последнее время.

Но грубый издевательский хохот будто придал  новых сил. Поднялась, даже не отряхиваясь, с гордо поднятой головой пошла к дому. Под ноги не смотрела уже - ни к чему. Грязнее и несчастнее стать было невозможно.

Только закрыв двери на все замки, скинув грязную одежду прямо на пол в прихожей… наверное, никогда уже больше не смогу ее надеть. Никакая стирка не отмоет ее от грязных прикосновений незнакомого ублюдка… Только тогда смогла взглянуть на скомканный лист бумаги, весь в разводах от мутной воды из лужи.