К слову: а Хрущёв-то зачем возложил обязанности второго секретаря ЦК сразу на двух человек? Расчёт делался, видимо, на то, что два опытнейших партаппаратчика, подогреваемые непомерными амбициями, схлестнутся в борьбе за право быть ближе к лидеру, дабы им стало не до козней против первого лица. Сам же Хрущёв надеялся тем временем определиться с новой командой и в течение пары лет заменить ею всех стариков в Президиуме ЦК.

Возможно, этот план бы и сработал, но хозяин Кремля сам несколько раз сильно подставился. Первый раз он сплоховал в апреле 1964 года на праздновании своего 70-летия. Ну зачем ему понадобилось публично унижать Суслова (озвучить слухи, будто Суслов за его спиной плёл какие-то интриги)?! Конечно, это очень напрягло главного идеолога партии и побудило его задуматься о способах защиты от непредсказуемого лидера.

Новую серию промашек Хрущёв допустил в первой половине лета 1964 года. Не удовлетворившись разделением в регионах обкомов и облисполкомов на промышленные и сельские, он задумал преобразовать единую компартию в две партии: рабочую и колхозную. Но с кем прорабатывалась эта идея? Наш посол в Норвегии Николай Луньков рассказывал, как Хрущёв летом 1964 года три недели путешествовал по Скандинавским странам. В Норвегии вождь во время одной из прогулок вырвался вперёд вместе со своим зятем Аджубеем и главредом газеты «Правда» Сатюковым. Шедший позади министр иностранных дел Громыко посоветовал послу догнать лидера (вдруг тому бы понадобилось что-то уточнить по норвежской проблематике). Луньков послушался Громыко и невольно оказался свидетелем монолога Хрущёва (вождь в этот момент как раз делился с Аджубеем и Сатюковым планами разделения партии), о чём он потом во всех подробностях сообщил своему министру. А Громыко, судя по всему, потом поделился этой информацией ещё кое с кем.

По возвращении из Скандинавии Хрущёв назначил пленум ЦК, на котором в завуалированной форме собирался всем дать понять, что разделение КПСС на промышленную и сельскую партии практически предрешено. А это, помимо всего прочего, означало, что впереди страну ждал передел власти. И где были гарантии, что Брежнев, Подгорный или Суслов сохранили бы свои властные полномочия?!

Видимо, в этот период – между поездкой советского лидера в Скандинавские страны и созывом июльского пленума ЦК – недовольная советским вождём группа высокопоставленных партфункционеров и решила перейти от слов и общих рассуждений о волюнтаризме Хрущёва к поиску в партийном и государственном аппарате и в регионах союзников в деле смещения зарвавшегося хозяина Кремля.

По одной из версий, главным заводилой был секретарь ЦК и председатель Комитета партийно-государственного контроля Александр Шелепин, который имел опору среди как бывших, так и действующих комсомольских функционеров, поскольку сам долгое время руководил комсомолом (хотя ему-то в последние месяцы властвования Хрущёва ничто не угрожало, а наоборот, светило существенное повышение). К этой версии склонялся, в частности, Фёдор Бурлацкий, а он в переломном 1964 году возглавлял группу консультантов в Отделе ЦК по связям с соцстранами, то есть считался главным советчиком другого секретаря ЦК – Юрия Андропова. «Свержение Хрущёва, – писал этот аппаратчик, – готовил вначале не Брежнев. Многие полагают, что это сделал Суслов. На самом деле начало заговору положила группа “молодёжи” во главе с Шелепиным. Собирались они в самых неожиданных местах, чаще всего на стадионе во время футбольных состязаний. И там сговаривались. Особая роль отводилась Семичастному, руководителю КГБ, рекомендованному на этот пост Шелепиным. Его задача заключалась в том, чтобы парализовать охрану Хрущёва. И действительно, когда Хрущёва вызвали на заседание Президиума ЦК КПСС из Пицунды, где он отдыхал в это время с Микояном, его встретил на аэровокзале один Семичастный. Хрущёв, видимо, сразу понял, что к чему. Но было уже поздно. Мне известно об этом, можно сказать, из первых рук. Вскоре после октябрьского пленума ЦК мы с Е. Кусковым [замзав международным отделом ЦК. –