Я понял, что вечер удался, когда получил долгожданный войс от Мари; приложив телефон к уху, я полторы минуты слушал, как ее нежный голосок, льющийся трелью соловья, транслирует ее мысли. Разумеется, она хорошенько проехалась по мне, обвинив почти во всех смертных грехах, я согласился с ней, признав, что я бесчувственный, эгоистичный кусок дерьма и веду себя соответствующе, и что ей стоит поставить памятник за то, что она меня столько времени героически терпит. Я шел на уступки, но это было вынужденной мерой. Главное, что она подала признаки жизни. Остальное дело техники.

После долгожданной весточки от Мари я заметно повеселел и стал куда активнее участвовать в общей беседе с Самедом и Акифом, которая изначально походила на диалог.

– Самед, слушай, этот Холанд реально бревно же. Ты его видел сегодня на поле?

– Напомню, что это бревно в прошлом году чуть «Золотой мяч» не взяло.

– Тима прав, он часто теряется в больших матчах. Не пойму, зачем он Гвардиоле. Тот же Альварес куда круче.

Перед тем как попрощаться, ребята спросили меня, желаю ли я увидеться с ними снова и посмотреть финал Лиги чемпионов двадцать восьмого числа. Я сказал, что пока точно не знаю и сообщу им позже. Не очень уверен в том, что доживу до этой даты; май должен стать последним месяцем в моей земной жизни. Маяться, судя по всему, оставалось недолго.

Пару дней спустя мне удалось раздобыть себе пистолет. Кольт M1911 казался беспроигрышным вариантом. Я сжимал его коричневую рукоять, поглаживая другой рукой его металлический ствол. После чего вытащил пустой магазин и зарядил его семью блестящими пулями. Сначала было непривычно держать его в руках и ходить с ним по квартире. Он не был тяжелым, но мне определенно еще следовало к нему привыкнуть. Ощущения были необычные. От армии я в свое время откосил; помог отец и эта помощь была, пожалуй, самым значительным его вкладом в мое становление как мужчины. У него в свое время был небольшой бизнес в Москве и по большей части жил он там, приезжая в Баку урывками, раз в несколько месяцев. После смерти моей матери, с которой на тот момент он успел разойтись, хоть они и не были разведены официально, он ушел из моей жизни окончательно. О его смерти ходили противоречивые слухи; он то ли попал в аварию, то ли его застрелили прямо у подъезда. Темная история, короче. Личность, по-моему, тоже.

Вернемся к моему новому дружку. Кажется, я говорил о тех дивных ощущениях, которые впервые испытал, держа его в руках. Выглядел он действительно эстетично; видать, разработчики имели неплохой художественный вкус. В целом пистолет хоть и был относительно прост в обращении, требовал к себе определенной степени внимательности и прилежания. Я порылся в интернете, ища дополнительную информацию касательно этой модели кольта, весьма популярной. Вышло много ссылок неопределенного содержания. В один момент мне стало неохота предаваться всяким теоретическим изысканиям; все, что мне было нужно, находилось у меня под рукой. Еще одним необходимым элементом в моих «планах» являлась граничащая с безрассудством отвага, но ее у меня имелось с лихвой.

Мне доставляло неописуемое удовольствие лицезреть свое отражение в зеркале; с пистолетом в руке я выглядел куда солиднее и харизматичнее.

Если на протяжении всего повествования я до сих пор почти ни разу не касался темы своей внешности, то только из-за того, что не видел в этом особой необходимости. Выглядел я вполне заурядно. Я был среднего роста, обладал в меру спортивным телосложением, хотя, несмотря на долгие годы занятий спортом, начинал полнеть из-за неправильного питания. Чисто внешне я походил на кавказца; наверное, потому что я им был, и моим чертам лица был присущ некий налет утонченности и интеллигентности. Тот случай, когда богатство моего внутреннего мира лилось наружу, в мир внешний.