– Вскоре лорд Редсток дошел и до Петербурга – продолжила княгиня Ливен – Он был так же приглашен с иными иностранными гостями в наш дом. Здесь-то он и засвидетельствовал всем нам и графу Пашкову.

Василий и Андрей слушали со вниманием. Василий задавал вопросы, живо участвовал в беседе, а Андрей стоял в стороне и слушал свидетельство Редстока и остальных. Молодой человек от робости своей не смел вступать в разговор со столь знатными господами не только в свете, но и среди верующих.

После того княгиня Гагарина, сев за фортепиано, начала петь один из гимнов, коими обыкновенно привыкли славить Бога собравшиеся. Некоторые дамы тихо подпевали.

Андрей сидел подле матери, которая беседовала с лордом Редстоком и княгиней Ливен.

– А знаете ли, лорд, – говорила княгиня – Что после вашего вынужденного отъезда, у нас здесь все совершенно переменилось. Графиня Елена Черткова, которая сегодня, к сожалению, не смогла придти, стала членом дамского комитета посетительниц тюрем, а графиня Пашкова с сестрой открыли швейные мастерские и прачечные для бедных женщин. Ах, если бы вы знали, как прекрасны были эти перемены! – воскликнула княгиня – Наши дома, которые некогда принимали роскошные балы, стали местом христианских собраний. Граф Пашков Василий Александрович открыл столовую для рабочих и студентов, коих и приглашал после на наши собрания. Дома всегда были полны.

– Как я рад, княгиня, – ответил лорд – Что Господь совершает волю Свою здесь, в России. А сейчас что же? Не угасли ваши светильники?

– Ах, нет, дорогой лорд, – возразила княгиня Ливен – Наше служение растет и процветает, мы каждый день молимся об этом. Вот и графиня Богомолова присоединилась к нам пять лет назад, а теперь и дети ее крестились – она указала взглядом на рядом сидящих Наталью Никифоровну и Андрея.

– Да, знаете ли, если бы я однажды не попала на такое собрание, даже не знаю, что бы сейчас было со мною. – сказала графиня Богомолова и обняла сына. – Вот теперь и совершенно успокаивается душа моя, когда и дети мои здесь, в общении, в Слове.

Василий подошел к графине Богомоловой и лорду.

– Я очень рад, что удалось с вами познакомиться, дорогой лорд, – обратился Вася к Редстоку – мне Наталья Никифоровна рассказывала о вас, но мечтали мы с Андреем услышать обо всем из ваших уст.

– Я тоже рад, что вы, еще столь молодые люди, уже избрали свой путь и, поверьте, не ошиблись. – Ответил лорд, пожимая Василию руку.

Еще около часа собравшиеся пообщались, почитали Евангелие и спели несколько гимнов. После все начали прощаться и отправляться по домам.

Уже стемнело. Улицы Петербурга наполнил теплый свет фонарей. Наталья Никифоровна дремала в экипаже под легкую качку. Андрей и Василий, наполненные впечатлениями от встречи в доме княгини Ливен, всю дорогу делились впечатлениями. Глаза Василия горели, он рассуждал, разводя руками и, даже задыхался от переполняющих сердце чувств. Андрей кивал головой и улыбался, соглашаясь с мыслями брата. Глядя в окно, он молча рассуждал и, когда какая-нибудь особо важная мысль посетит его, Андрей, не поворачивая головы, делился ею с Васей.

И так они ехали до самого имения. Экипаж качало на кочках кривой дороги через тополиную рощу, что простирается в нескольких верстах от дома Богомоловых. Сгорбившись, извозчик дергал поводья, подгоняя лошадей, стук копыт которых смешался со скрипом колес повозки.

Одним теплым утром июньского дня, когда солнце уже довольно высоко поднялось над землей, но все же не успело еще обогреть землю, Василий, собрав всю прислугу, нянечек, горничных, рабочих и управляющего, рассадил их в саду и, сев, открыл Евангелие и читал вслух.