– Ах, это вы, а я испугалась от чего-то – проговорила Соня, улыбаясь.

– Да, я – отвечал запыхавшийся Василий – Что у нас сегодня?

– Жаркое из кролика и тушеная капуста – ответила служанка, продолжая работу.

– Сонечка, – обратился Василий к девушке – Мы завтра с Натальей Никифоровной идем в дом княгини Ливен, пойдемте с нами, я спрошу графиню, она не откажет, я уверен. – Вася улыбался и все еще не мог отдышаться.

– Это неудобно, Вася, я не могу – ответила Соня и закачала головой, опустив глаза – В дом таких знатных господ… Нет, нет.

– Сонечка, душенька, ради меня, голубка – упрашивал Василий, заглядывая девушке в глаза.

Соня молча качала головой и ничего не отвечала.

– Не любите вы меня, Сонечка, смеетесь надо мною – проговорил Василий, взяв девушку за руку.

– Что вы говорите, Вася, как можно? – шепотом произнесла девушка и посмотрела, нет ли кого рядом. – Сами же знаете, что люблю. Но в дом к княгине не пойду, кто я есть, чтобы туда идти?

– А я кто? – спросил Василий, недоумевая – Отец мой, кто он был? Конюх графини нашей. Да вот несчастная ему доля выпала. Кидал он сено лошадям в конюшню, и змея свалилась ему на голову и ужалила. Родитель мой промучился два дня и помер. Он был крепкий и красивый человек, никогда его никакая хворь не брала, а тогда он сам на себя похож не был: опух весь, лицо посинело, и в бреду скончался. – Вася тяжело задышал – Я на него очень похож, может, и я уйду также. Так, что же я есть? Сын конюха, слуга. А, если графиня по доброте своей взяла меня к себе, так это из меня господина-то не делает. Благо пред Богом все равны.

Соня поцеловала Васю в плечо и крепко обняла.

– Мне жаль, что в судьбе вашей так сложилось, и вы стали сиротой. Верю, что отец ваш был человек достойный; зная вас, сложно усомниться в этом. – отвечала Соня – Но больше не пугайте меня так. Бог даст, вы проживете жизнь долгую и более счастливую, чем родитель ваш, и упокоитесь в светлой старости. Я более всех желаю вам счастья.

Она на время замолчала, а после сказала:

– Простите меня, Вася, но пойти в дом княгини я не могу. Да и зачем вам просить за меня. Что могут подумать?

– Если только ты разрешишь, я сразу объявлю Наталье Никифоровне о нас – произнес Василий с надеждой – Я тотчас же просил бы твоей руки, если бы ты только разрешила сообщить о нас.

– Я понимаю, Вася, я тоже хотела бы этого, но давайте повременим немного. Не время сейчас. Графиня болеет часто, сейчас не до того – отвечала Соня, поглаживая Василия по плечу.

В саду под яблоней все также сидела Наталья Никифоровна и читала. Андрей бродил вокруг графини и собирал ромашки. Набрав целую охапку, он сел подле матери и плел из цветов венок.

– Андрюша, я последнее время боюсь, что со мной что-нибудь случиться, боюсь, что вы с Васей потеряетесь в этой жизни. Вы так молоды, в вас кипит молодая кровь, сейчас все так хотят свободы, но я всем сердцем желаю, чтобы вы верили Христу и Евангелию – она закрыла книгу и посмотрела на сына – Господь любит вас обоих, хотя Вася больше ревнует по Богу. Ты бери с него пример, будь больше в чтении Евангелия, Псалмов.

Андрей ничего не отвечал, а только молча кивал головой и продолжал плести венок.

– Когда я уйду, я хочу знать, что вы оба верны Христу и держитесь Его Слова – продолжала Наталья Никифоровна – Я в своей жизни успела нагрешить, но вы берите пример с тех, кто был верен Богу. Чтобы с вами не случилось, где бы вы не оказались, помните, что Он всегда с вами.

– Маменька, вы плохо себя чувствуете? – спросил Андрей, встревожившись – Почему вы все это говорите?

– Не тревожься, родной, я просто должна тебе все это сказать, потому что не знаю, сколько Бог мне отмерил.