Сейчас я просто не в силах солгать еще раз.

– Мой папа немного перебрал с выпивкой. Его нужно отвезти домой.

– Разве он живет не в Денвере? А он не может просто взять такси?

– На самом деле мы не знаем, где он, – бормочу я.

На его лице отражается понимание.

– С ним такое часто бывает?

– Нет, конечно, нет! Наверное, у него просто был плохой день. – Мой ответ звучит слишком поспешно и оборонительно, как будто я лгу. Что, разумеется, правда. – Но ты не мог бы… ты не мог бы не говорить об этом Робу?

Ума не приложу, почему я решила отдаться на милость Брендана. Я ему не нравлюсь, у него нет причин проявлять ко мне доброту, и в его поведении ни разу не было даже намека на то, что он может поступить со мной великодушно.

– Ладно, – соглашается он, кладя ладонь мне на спину. – Но чур я поведу. Ты уже наполовину спишь, а мое лицо слишком прекрасно, чтобы его размазали по дереву.

Я замираю.

– Тебе необязательно ехать со мной.

– Одна ты не поедешь. – В его категоричном тоне отчетливо слышен подтекст: он либо едет со мной, либо сообщает Робу.

Вот только я не хочу его компании. Особенно с учетом того, какое неприятное зрелище нас может ждать, если отец перебрал.

– Но ты же совсем не выспишься…

Он тяжело сглатывает и облизывает губы.

– Мой отец тоже много пил, – тихо поясняет Брендан.

Я не знаю, как поступить… Мне нетрудно представить, как в итоге Брендан преподнесет Робу все, что выведает этой ночью, со словами: «Вот видишь! Я был прав насчет нее». Однако сейчас его взгляд открыт, честен и, против обыкновения, серьезен.

Брендан ведет меня к своей машине, а я без возражений следую за ним.

Пока он объездными путями выезжает на шоссе, мы не разговариваем. Теперь я не знаю, как себя с ним вести, потому что рядом с Бренданом я всегда была или язвительной, или настороже, причем это в некотором роде загадка даже для меня самой. Ведь по своей натуре я не жестока… Почему же общение с ним вызывает у меня такие трудности?

Брендан сонно зевает:

– Ладно, блондиночка, не дай мне уснуть. Расскажи чтонибудь.

– Что, например? – спрашиваю я, заламывая пальцы.

– Чтонибудь, чего о тебе никто не знает, даже Роб. То есть помимо этого.

В любой другой день я бы вряд ли включилась в подобную игру, да и вообще в какуюлибо игру с ним. Но Брендан уже узнал один из моих самых страшных секретов – в сравнении с этим остальные кажутся незначительными.

– Каждый раз, когда я отправляюсь в Денвер навестить родителей, я заезжаю в салон Ducati и беру на тестдрайв один из мотоциклов.

Он смеется:

– Да ну, быть такого не может!

Я пожимаю плечами и отворачиваюсь к окну. Не знаю, оскорбляет меня его неверие или скорее приносит облегчение. Возможно, и то и другое.

– Ты что, серьезно? Эрин Дойл ездит на мотоциклах?..

– В это действительно так трудно поверить? – Нахмурившись, я скрещиваю руки на груди. – Ты говоришь так, будто я королева Елизавета.

– Да ладно тебе, Эрин… – У него вырывается еще один смешок. – В смысле, это же не про тебя! Самоуверенные блондиночки из отдела маркетинга не ездят на Ducati. Они выбирают чтонибудь более благоразумное, вроде Toyota Prius.

Я вздыхаю. Наверное, он прав. Это совсем не то, о чем я мечтала, но даже если и так, то хотя бы на верном пути.

– Что ж, тут Роб с тобой согласен, поэтому еще раз прошу не говорить ему.

– Почему ты сама ему не расскажешь? Нет ничего плохого в вождении мотоцикла.

– Во многих вещах нет ничего плохого, – возражаю я, – но это не значит, что ими нужно делиться со всем миром.

– Но Роб – не весь мир. – Брендан бросает взгляд на меня. – Он твой жених, и это неправильно, если ты чувствуешь, что должна скрывать от него нечто подобное.