– Если не ошибаюсь, эти билеты подлежат возврату, но тебе все равно стоит поехать.– Он звучит ободряюще, как будто проявляет доброту своим предложением, тогда как на самом деле он срывает нашу первую совместную поездку за год. – Ты все равно хорошо проведешь время.

«Да, Роб, что может быть лучше поездки в Тахо в одиночку?»

Я впиваюсь ногтями в ладони, пока он продолжает оправдывать это решение и расписывать, как это важно для компании. Прошло всего две недели, а я уже схожу с ума. Как, черт возьми, мне продержаться три месяца?

Эти мысли продолжают подтачивать меня весь день вплоть до самого вечера, когда из туалета выходит Харпер в черных туфлях на каблуках, высотой сантиметров двенадцать, и в чрезвычайно коротеньком черном платье.

– Ого! Харпер, не знаю, кто этот парень, но уверяю тебя, наряд ему понравится.

Она подмигивает с лукавой улыбкой:

– Лишь бы мне не пришлось носить его слишком долго.

Я смеюсь в ответ, но мою грудь слегка сдавливает зависть. Мне этого не хватает – радостного волнения, предвкушения; того, как сама подготовка к свиданию становится частью удовольствия. Наш секс с Робом теперь похож на пробежку коротким путем по протоптанной многократными повторениями тропинке, которая упрощает задачу и позволяет перейти сразу к цели. Наверное, это хорошо… Просто иногда, когда я вижу, как Харпер готовится отправиться в путешествие, конечный пункт которого не знает даже она сама, мне кажется, что я упускаю чтото, чего не должна.

Вернувшись домой, я обнаруживаю на крыльце конверт для Брендана. Если бы не надвигающийся дождь, я бы, возможно, поддалась искушению и просто оставила его лежать. И все же с огромной неохотой я пересекаю задний двор и стучусь к нему в дверь. Всего лишь три коротких стука – самый минимум, к которому меня обязывают приличия, и ни капли больше.

Я решаю, что у него есть тридцать секунд, чтобы открыть, прежде чем я брошу конверт здесь и уйду. Я успеваю досчитать до двадцати пяти к тому моменту, как дверь отворяется.

– Тебе доставили письмо, – говорю я, протягивая ему конверт.

Брендан принимает его, изучая меня слишком внимательным взглядом, после чего отступает в сторону, приглашая войти. Мне правда не хочется заходить, поскольку я подозреваю, что в нашем домике у бассейна благодаря ему стоит запах секса и неверных решений, но не могу придумать причину для отказа.

Едва я захожу, мой взгляд непроизвольно следует к центру комнаты, и у меня отвисает челюсть.

– Ты повесил в гостиной гамак?

– Сначала я посоветовался с Робом.

– Но… зачем? У тебя же есть кровать.

Брендан пожимает плечами:

– Мне нравится совмещать разные вещи, – отвечает он. Мое сердце сжимается.

– Ты имеешь в виду сон в гамаке или чтото другое?

Эти слова вызывают у него загадочную улыбку:

– Гамаки хороши для многих вещей, Эрин.

Меня передергивает, когда я себе это представляю. Брендан обладает ловкостью, недоступной большинству мужчин, природным атлетизмом. Если ктото и способен заниматься сексом в гамаке, так это он.

Я скрещиваю руки на груди:

– В нашу страховку не входит сценарий, в котором ты вывалишься из гамака и искалечишь бедную девушку.

Его губы изгибаются в кривоватой ухмылке, а в глазах загорается огонек, которого не было еще секунду назад.

– Пока что у меня все проходило без происшествий. Возможно, я немного ловчее, чем те парни, которых ты знаешь.

У меня вырывается какойто звук, ужасно напоминающий «кхэкхэм», который издают только дородные старики в романах Диккенса. Просто эта ремарка оказалась совершенно некстати сразу после сообщения Роба, что в ближайшее время он не вернется…