Пикулину я говорил о крестинах. Он очень благодарил за твое и мое намерение, но ребенок его давно окрещен; честь приложена, а от убытков ты избавляешься. Он очень тебе благодарен, что ты не забыл.

Мне все хочется сообщать статьи об Итальянском театре «Инвалиду» или «Сыну Отечества». Беда та, что нельзя это делать инкогнито: тотчас узнают и, как ни будь беспристрастен, тотчас из дряни этакой наживешь неприятностей. Пусть же Вяземский один ополчается на итальянцев. Вчера граф Потемкин до того кричал «da capo» после арии большой примадонны Анти, что обратил на себя внимание целой публики, и все начали шикать. Он заупрямился, стал кричать еще громче: «Da capo, fuora»; стали шикать еще громче, и он принужден был спасовать и замолчать.

Мне славный рассказывали анекдот о преосвященном нашем Филарете. Какой-то бедный дьякон деревенский долго таскался по разным лицам, прося оставить его там, где он был. Наконец решается броситься в ноги к самому Филарету. Приходит рано, входит в переднюю, никого не было. Он далее да далее. Выходит Филарет в халате (это было рано). – «Что ты за человек?» – «Я, батюшка, хочу броситься в ноги к преосвященному». – «Да кто ты?» – «Я бедный диакон, имею большую семью, есть кой-какие выгодишки; но, батюшка, теперь хотят другого определить на мое место, а меня в другое село». – «Кого же ты просил?» – «Да многих. Меня только обобрали. Вот, батюшка, в канцелярии преосвященного дал я 50 рублей тому, 25 рублей тому, здешнего прихода Спаса дьякону 75 рублей, а все не делается. Теперь говорят, что надобно меня экзаменовать». – «Ну, это и правда. Это моя должность, я экзаменатор». Дьякон в ноги. «Пожалей меня. Вот только осталось 25 рублей, 15 мне на дорогу, а 10 рублей возьми, батюшка, и сотвори мне эту милость».

Преосвященный взял деньги у дьякона и велел ему явиться на другой день в ту же комнату, в 9 часов. Дьякон является. Выходит Филарет одетый как должно, собирается ехать в Страстной монастырь служить, спрашивает дьякона, что он хочет. Тот перепугался и говорит, не узнавши Филарета, что он пришел по приказанию экзаменатора и проч. – «Знай, что это я. Я же вчера с тобою говорил, но не бойся ничего. Я рад, что мог узнать о тебе правду, а равно о злоупотреблениях моей канцелярии. Позовите того-то, того-то (называя всех, коих дьякон дарил)». Как пришли, Филарет сказал: «Я каюсь перед вами всеми, что вчера взял от этого дьякона 10 рублей. По словам Священного Писания, «аще дадите, воздастся вам четверицею», и вместо 10 рублей даю ему 40 рублей. Ты взял 25 рублей, дай ему сейчас 100 рублей, ты взял 50, дай 200; ты, священник, взял 75 рублей, дай ему 300 рублей. Это тебе, дьякон, за твое претерпение; ступай домой и оставайся на твоем месте, в нуждах твоих относись ко мне прямо. На этот раз на вас (оборотясь к своим) иного наказания не определяю. Радуйтесь, что наказание ваше обращается в пользу бедного человека, а впредь поступлю я иначе, ежели не воспользуетесь сим уроком. Поедемте, и кто старое помянет, тому глаз вон».

Это происшествие везде рассказывают и называют это вторым Соломоновым судом. Вообще народ очень любит Филарета, особенно за то, что служит везде, где только есть торжество какое-либо, праздник, или где приглашают. Покойный Серафим не мог это делать по слабости своего здоровья, а Августин был очень груб и горд.

Александр. Москва, 9 декабря 1821 года

Ну, дай Бог успеха в общем собрании! Кажется, справедливость на нашей стороне. Недоставало бы ко всем нашим бедам этой еще. Я не стану тебе описывать положение бедных наших крестьян. Слава Богу, что они не так изнурены, разорены, как соседние, а то пришлось бы всех поголовно кормить. Вообрази, что у других едят хлеб, сделанный из гнилого дуба. Голод ужасный. У нас, надеюсь, пойдет не более тысяч пяти на прокормление бедных крестьян. Я потому тебе говорю об этом, что последнее донесение Ефима несколько утешительнее; а то, право, и не знаю я, что придумать. Бог так к нам милосерд, что и тут, верно, нас не оставит. Есть престрогие предписания, по коим велено имения отбирать в опеки, ежели помещики не будут заботиться о прокормлении крестьян своих; а у нас такие есть варвары, что, получая до двух рублей в день за работу крестьянина, дают ему на пищу только 15 копеек в день. Меня уверяли, что Потемкина имение в Курске за такого рода поступки отбирается от него. Вот тебе и da capo!