На следующий день в гараж доставили два письма. В первом Баннерман извещал, что наконец собрал комиссию профессоров с инженерного и физического факультетов, которая сможет выслушать их двадцать шестого июня. Его самого до тех пор не будет в городе, поскольку цирк переезжает на запад, в Висконсин.

Второе письмо было на бланке адвоката. В нем говорилось, что в соответствии с устным соглашением от двенадцатого числа сего месяца Карл Баннерман организует для группы экспертов в области электросвязи возможность ознакомиться с проектируемым прибором. В случае одобрения комиссией используемых в нем научных принципов братья Мэллори дают мистеру Баннерману тридцать дней на составление договора, устраивающего все стороны. Их подпись в пустой графе ниже будет означать их согласие с настоящим документом.

Официальность письма впечатляла. Несмотря на то что никто этого не требовал, к посланию прилагалась фотография, на которой был запечатлен Баннерман, с энтузиазмом объясняющий суть дела матерому юристу и нескольким их бывшим профессорам. Все это наверняка стоило Баннерману немалых денег, и Дэви впервые начал верить, что слова «пять тысяч долларов» могут превратиться в шелестящую реальность. Кен и Дэви поставили свои подписи, отправили документ обратно и стали ждать. Но теперь, когда они преисполнились надежд, ожидание казалось пыткой.

Разумеется, выступать перед комиссией предстояло Кену, и они с Дэви принялись за работу, упорядочивая свои записи. Братья больше не проводили вечера вне дома, а визиты Дэви к Нортону Уоллису стали краткими и только по делу. С тех пор как появилась Вики, от старика больше не веяло безысходным одиночеством, которое прежде ранило Дэви так же сильно, как затхлый запах в доме. Теперь Уоллис ворчал с плохо скрываемым удовольствием, когда жаловался на изменения, которые внучка внесла в его жизнь. Но когда услыхал от нее о книжном магазине, воспринял это с настоящей обидой.

– Что еще за книжный магазин? – спросил ее Дэви после того, как несколько минут поболтал со стариком на крыльце. – С каких пор ты ищешь работу, Вики?

– С позавчерашнего дня, – ответила девушка. – Если я собираюсь остаться здесь надолго, то вполне могу куда-то устроиться. Я привыкла работать.

– Ох, да это просто глупость, если тебе интересно мое мнение! – Уоллис перестал раздраженно раскачиваться в кресле-качалке. – Какой смысл в твоем присутствии, если я не буду тебя видеть целыми днями? Кроме того, я вообще не одобряю того, чтобы женщина работала без необходимости. Как и женское избирательное право. Господи! В молодости я бы выбросил свои инструменты в реку, если бы мне сказали, что когда-нибудь моя внучка, живущая со мной в одном доме, пойдет на работу! Не понимаю, что творится в этой стране! Не осталось никаких устоев, ничего, кроме ничтожеств и конокрадов в правительстве, – все дешево, быстро и джазово, пока не случается очередная трагедия, как на прошлой неделе, когда два богатых парня из Чикаго, у которых было все на свете, укокошили третьего просто ради острых ощущений! – Старик с отвращением сплюнул через перила. – Что ж, один журналист как-то сказал, что я один из тех, кто помог сделать страну такой, какая она есть, но будь я проклят, если хотел, чтобы все так обернулось. Дитя мое, я просто хочу, чтобы ты отказалась от этой работы.

– Но мы ведь уже обсуждали это, дедушка.

– Мы можем обсудить еще раз, что нам мешает?

– Нет, – твердо сказала Вики. – И давай больше не будем поднимать эту тему.

Два дня спустя она вышла на работу. Она говорила Дэви, что ей там нравится, но он не спросил, нашлись ли у нее новые друзья. Ему хотелось верить, что Вики просто ждет, пока у него не появится чуть больше свободного времени. Все, что ее интересовало в беседах с ним, – как продвигается их подготовка к презентации и не нервничает ли Кен.