Поднимаю голову, заглядывая в жадные глаза, и сокращаю расстояние, целуя Володю. Языки, танцующие танго, отвлекают, но ненадолго. Вспышка острой как игла боли проникает насквозь, сменяя на мгновение удовольствие. Но Володя продолжает целовать меня, слизывать редкие слезы.

— Тише, девочка, в следующий раз больно не будет.

Я обнимаю его как можно крепче, а он проникает в меня еще глубже. Словно до сердца хочет достать. Или уже достал. Сразу где-то там обосновался со своим невыносимым характером и жестким нравом. Но есть в нем одно немаловажное качество: надежность. С ним я чувствую себя как дома. Даже когда по ноге стекает капля крови, а влагалище распирает от его необъятных размеров.

— Ты скоро? — глупый вопрос, нужно дать ему насладиться, но вот сейчас хочется, чтобы все поскорее закончилось.

Володя не отвечает, часто-часто дыша мне в рот, обхватывает пальцами мой затылок и принимается словно на волнах раскачиваться. И скорость толчков, сначала таких медленных и осторожных, возрастает, вынуждая меня целоваться активнее, скрывая режущую боль внутри. Но в какой-то момент и она становится лишь фоном, потому что Володя ускоряется, двигается резко, порывисто, совершая ряд грубых, неконтролируемых фрикций. Словно выполняя обещания и наказывая меня. Снова и снова. Еще и еще. Чувствую, как боль утихает, становится фантомной, зато на ее место приходят сладкие спазмы. И я понимаю, что кончить снова не смогу, но предвкушение от того, что это может случиться позже и еще много-много раз, дает мне силы отвечать на движения Володи. Войти вместе с ним в этот его безумный мир удовольствия, стараться двигаться в унисон, помогая добраться до вершины и совершить прыжок.

— Да, да, Полина, да, моя сладкая, вот так.

Он толкает меня на стол, наклоняясь сверху, продолжая двигаться, проникать в самую суть, словно первобытное существо, совершенно непохожее на современного человека, словно позабыв, что он не животное. В какой-то момент его движения становятся настолько быстрыми, что я уже не могу помогать, мне остается только лежать и смотреть на это безумие в ожидании развязки, пока вдруг Володя внутри меня не замирает, резко выходит и обильно заливает мне новый костюм белесым веществом.

И я обязательно его поругаю, но сейчас он так меня к себе прижимает, так нежно в висок целует, что я не выдерживаю и начинаю плакать от пронизывающего ощущения нежности, которое охватывает меня с ног до головы. Вот тебе и секс. Нет, не сексом мы занимались. И пусть на столе в его кабинете, пусть так грязно и развратно, но все равно мы занимались любовью, и я навсегда сохраню в памяти, насколько мне было хорошо в этот момент.

— Ты потрясающая.

— А я тебя люблю. Ой.

— Ой?

— Просто, наверное, не это ты рассчитывал услышать после такого?

— А что? Это лучше, чем если бы ты спросила, когда я наконец отойду или вообще спросила имя.

Я смеюсь ему в грудь, но понимаю, что ответа на свое признание так и не услышала. Ну и ладно. Володя вряд ли из тех, кто чувства в слова облекает. Его кредо — это поступки. И я знаю, что он не подведет меня.