Адмирал с живым интересом стал рассматривать представленные экспонаты, словно скульптуры в музее. Он даже снизошел до того, что углубился внутрь строя и на ощупь проверял структуру элементов ткани. Это было волокно, внешне похожее на шерсть животного. Внезапно он остановился у мохнатого двухметрового монстра в зимнем обличии.

– Господин адмирал! Оператор терминатора капрал Родионова! – звонко отчеканила черноглазая проблема. Адмирал замер, рассматривая мою подчиненную. Девушка смотрелась, как белый пушистый котенок, не хватало только хвостика и ушек с кисточками. Старый Дон Жуан, на сладенькое потянуло! Мне показалось, что во взгляде офицера промелькнуло что-то мужское и явно не служебное.

– Как служба, капрал Родионова? – с доброй интонацией спросил этот старичок.

– Мед, господин адмирал! – преданно глядя ему в глаза из-под прозрачного забрала шлема, ответил этот ходячий инфаркт. Воздух застыл, как и все окружающие, в ожидании реакции начальства.

– Мед, говоришь? Ну-ну! – я видел только золото на белом фоне. Командующий повернулся ко мне с улыбкой, и у меня немного отлегло от сердца. – Смотри взводный, какой у тебя бравый воин! Но ты возьми на заметку, Смирнов! Сладкое очень портит фигуру!

– Так точно, господин адмирал! Переведу на специальную диету! – со злостью покосился я на это милое личико, набросившее на себя простецкое отрешенное выражение. Настроение теперь уже, наверное, на целый день упало ниже плинтуса! Меня почему-то совсем не радовала перспектива наказывать эту вредную девчонку. Вот она – одна из неприятных сторон обязанностей командира! Ну что ты все время напрашиваешься?

– Надо признать, порадовали старика! Давай, Гуськов, покажи, что твои подчиненные не только губы умеют накрашивать! С каждого взвода по очереди, по одному терминатору на выполнение первого упражнения по стрельбе, а потом повзводно «тараканьи бега» на полосе препятствий! Пожалуй, больше не будем затягивать эти смотрины, – поставил задачу моему ротному адмирал, еще раз взглянув на Родионову с какой-то отеческой укоризной. – Пойдем, Игорь Иванович, занимать места в зрительном зале, обидно будет, если пропустим это фешен-шоу.

Проверяющие заняли места перед голографическими мониторами на импровизированной трибуне, расположенной перед строем метрах в двадцати от полосы препятствий. Я тем временем вышел перед своими десантниками.

– Ну что операторы! Кто желает …, – Родионова, не дослушав моих слов, первой сделала шаг вперед, с надеждой глядя мне в глаза.

– Ирина Сергеевна, а если я предложил бы заступить на суточную вахту в карауле? – изумленно спросил я эту возмутительницу спокойствия. Остальные девушки, все поняв, последовали ее примеру и встали в рядок, ожидая моего решения.

– Значит, не судьба! Но рискнуть же стоило? – взгляд ее излучал преданную любовь мокрого котенка. Я отвернулся от нее и стал рассматривать остальных желающих. Секундное сомнение разрушил вид этой черноглазой девушки. В глазах ее плескалась горечь и обида, мне показалось, что губы ее начали подрагивать. Да ладно, что я, не человек? Дам этой занозе в заднице еще один шанс.

– Порви их, Родионова! Я знаю, ты можешь! Готовь своего йети! Остальные, встать в строй! Не переживайте, я здесь надолго и у каждого из вас будет свой шанс! – попытался я успокоить и без того равнодушных подруг счастливой обладательницы сомнительного приза. Наверное, стоит дополнительно рассказать, как выглядела полоса препятствий для спайдеров. Разгонная площадка метров пятнадцать, затем шестиметровая стена скалодрома с хаотично расставленными выступами. Это препятствие имеет п-образный профиль с полутораметровой площадкой наверху и спуск к «паутине» на противоположной стороне. Сама же сетка, как и говорилось ранее, натянутая на высоте полутора метров, заканчивалась площадкой для стрельбы, огороженной по бокам бронированным стеклом. Только в сторону стометровой директрисы и паутины такого препятствия не было. Для непосредственного использования тира имелась боковая аппарель для выдвижения на стрельбище. По этой аппарели поднимался терминатор второго взвода. Оператор Тарановского уже отстрелялся. Родионова подошла к своему громиле и любовно погладила его по пологу, скрывающему манипулятор с роторной пушкой. Взглянув на правую ногу терминатора, она зачем-то пару раз пнула ногой пыльник, закрывающий наружный сустав ступни. Символичное действие, подумал я, так, наверное, делали водители, проверяя подкачку шин. У каждого свои заскоки. Мы все стояли и, повернув головы, смотрели на площадку для стрельбы. Были отчетливо слышны хлопки выстрелов и звон промахов, или треск лопнувших тарелочек. Не смотря на то, что роторные пушки были системы гаусса, в момент вылета снаряда раздавался отчетливый и характерный звук. Наконец, настал черед моего взвода.