Борей. Книга 1. Дятел Владимир Бабушкин

Глава 1. Назначение

Совсем еще молодой, не старше двадцати двух лет, белокурый парень вышел из здания космопорта на взлетную площадь. Пассажир был одет в спортивный костюм с перекидной объемной спортивной сумкой. Сопровождал юношу робот-носильщик, нервно семенящий четырьмя конечностями с водруженным на платформу чемоданом-баулом. Ничем особенным его внешность не отличалась от сотен таких же парней, гуляющих и беседующих между собой в ожидании своего рейса в зале прилетов. Короткая стрижка, выбритое лицо без какой-либо растительности, квадратный подбородок, тонкие губы, прямой нос и острый взгляд голубых глаз из-под прямых бровей – обычное лицо пассажира. Ни шрамов, ни родимых пятен – ничто не выделяло его из общего ряда лиц молодых людей и не задерживало на себе внимание окружающих. Спортивная фигура и упругая походка была вполне привычной для людей его возраста, использующих капсулы-реаниматоры и корректоры фигуры. Единственное, что отличало его от снующей вокруг толпы, это его поведение. Он шел по взлетному полю к военному транспортному модулю, стоящему под загрузкой на краю посадочной полосы. И это, не смотря на внешний вид, говорило о его причастности к военной касте. Только на эту категорию не распространялись правила безопасности на поле и сервиса доставки к трапу корабля. С одной стороны – полное доверие, а с другой – пренебрежение к предоставлению удобств и услуг для этих вояк.

– Стоять! Это зона «милитари»! Ослеп? Купи себе компас или собаку поводыря. Кто таков? Представься,– равнодушно, без эмоций, спросил человек в комбинезоне без всяких воинских отличий. Сухощавый, примерно сорока-сорока пяти лет отроду, неопознанный мной по званию военнослужащий, вероятно, был старше меня по должности. Увидев приближающегося человека, он отвлекся от наблюдения за порядком загрузки контейнеров.

– Человек Божий, обшит кожей. Младший лейтенант Смирнов Андрей Михайлович, прибыл для прохождения службы на крейсере «Неустрашимый»! – бодро ответил я, подхватив шутку про компас, но на всякий случай, выпрямившись и приняв строевую стойку.

– Капитан Скворцов Михаил Андреевич! Шутник значит? У нас таких хватают за шутку юмора и в транспортный шлюз на сутки без пищевого рациона. Что же ты, младлей, прибыл в гражданке? Ты, что же, не знаешь, что представляться командиру нужно в парадной форме? – слегка прищурившись, с укоризной спросил офицер.

– Виноват, больше не повторится, исправлюсь, господин капитан, – ерничая, ответил я и продолжил, пытаясь сгладить негатив: – Я только что с монорельса и не успел переодеться с дороги. Надеюсь, в грузовом отсеке, пока поднимаемся на крейсер, приведу внешний вид в порядок!

– Так ты в таком виде был в штабе сектора? Теперь понятно, почему тебя приписали к нам на «Неустрашимый». Дежурный мячик, «обшитый кожей»? Ну, ничего, через пару лет обтешешься, обстучишься и станешь барабаном Страдивари! – с гордым видом решил похвастать своими «познаниями» офицер. – А кто ты по специальности?

– Командир десантного взвода, инженер кибернетики, – весело ответил я и попытался его поправить: – Амати и Страдивари делали скрипки, а не барабаны, господин капитан.

– Это Паганини делал скрипки, сынок, а мать его, Страдивари, как ты говоришь, для реальных ценителей музыки строгал барабаны! Так ты замена старлея Балабина? Поменяли, называется, мыло на кислый хрен с уксусом! Через три дня мы отправляемся в поход на три года! Завещание составил? Напрасно! Все пуговицы с собой не унесешь! Но не переживай, «мясо», у нас год за полтора, потому проживешь по выслуге дольше, а лет через двадцать, если выживешь и не сопьешься, как Юрок, ты вернешься на землю, как и он, пенсионером в звании целого старшего лейтенанта! – ехидно заявил офицер, смеясь над моим удрученным видом. – Ладно, хватит болтать, все с тобой ясно! Иди, вон там трап на десантную палубу! Через час взлетаем, можешь пока натянуть кожу на барабан!

Прислонив личный перстень к считывателю на голове робота-носильщика, я снял с освободившейся от захватов спины этой «скамейки» свой чемодан и направился в указанную сторону.

– Спасибо, офицер! Счастливого вам пути! – металлические интонации в синтезаторе речи, как это не странно, немного поправили мое настроение. Дальше произошло обыденное для окружающих людей событие, которое сначала расстроило меня, а затем немного развеселило. Робот начал разворачиваться и своим корпусом слегка перегородил дорогу моему новому сослуживцу. Не задумываясь, офицер злобно пнул носильщика в покрытый мягким полимером корпус.

– Пшел вон, собака! – с непонятной злобой рявкнул Скворцов, при этом со злорадным интересом наблюдая за действиями машины. Механизм накренился от удара и, часто семеня конечностями, с трудом вернулся в вертикальное положение.

– Спасибо, офицер! Счастливого вам пути! – флегматично повторил носильщик заученную фразу и, закончив маневр, побежал в сторону космопорта. Больше не обращая внимания на этого нервного типа, я с трудом протиснулся со своими вещами в довольно узкий люк, расположенный в нижней части корпуса корабля. Внутри было сравнительно холодно. Вдоль наружной стены была расположена длинная лавка с желтыми кругами, обозначающими посадочное место. Проход был узким, не больше полутора метров в ширину, и был ограничен закрепленными тросами контейнерами. Контейнеры стояли в три ряда, и рифленая стена больше семи метров высотой добавляла и без того плохому настроению, давящую атмосферу. Перешагивая через натянутые тросы, я шел к выбранному у иллюминатора сиденью. Радостные воспоминания после отпуска по случаю окончания военного училища и долгожданная свобода от нудной регламентированной жизни испарились после встречи с хамоватым офицером. Я, вдруг, осознал, что этап, когда за меня все решали и обеспечивали всем потребным, вплоть до туалетной бумаги, закончился, и это как, оказалось, был не самый плохой период моей жизни. Вот она долгожданная свобода! «Разлагают на молекулы, разлагают нас на атомы, а пожаловаться, блин, некому, а так как сверху поприжаты мы …» – вспомнились не к месту слова великого барда. Достав из сумки свою парадную форму цвета морской волны с белыми аксельбантами и золотыми погонами, я, бережно погладив ее ладонью, повесил мундир на случайный выступ наружного борта.

– Ба! Да у нас тут стриптиз намечается! – звук веселого молодого женского голоса из динамиков разнесся эхом по длинному пространству.

– И тебе здрасте, прекрасная незнакомка! – повертев головой и обнаружив визор, установленный на высоте около двух метров, я приветливо помахал рукой в сторону объектива.

– Так ты десантник? – видимо, разглядев парашюты на петлицах, продолжила моя собеседница. – Какая жалость! А я так хотела посмотреть, как тебя будет выворачивать на парадный китель при перегрузке!

– Не дождешься, милая! Внутри меня очень ценный продукт! У меня сегодня на завтрак были устрицы под соусом «Бешамель» и вино «Красностоп Золотовский» 2012 года! Я отмечал свое прибытие на славный крейсер «Неустрашимый»! – ехидно заметил я, натягивая на себя парадные брюки.

– Боже, какой эстет! Разочарую тебя, дорогой, через пару лет ты будешь радоваться «шилу» и тарелке с натуральной перловкой! Шучу, на этой монструозной горошине стоят вполне современные синтезаторы пищи, а устриц и вино можно заказать в любом приличном заведении жилого сектора! – засмеялся этот приятный голос.

– Меня зовут Андреем. А кому принадлежит этот волшебный меццо-сопрано? И что ты делаешь сегодня вечером? – одеваясь, я продолжил эту приятную пикировку.

– Ирина! Но боюсь, что я не дождусь твоего возвращения из этого славного похода, любимый! Я слышала, что вы уходите надолго, да и, судя по грузу, это именно так! – изобразив голосом разочарование, пропела девушка. – Ладно, Андрей, хорош прикалываться. Давай уже пристегивайся, через пять минут взлетаем! Приятного полета, уважаемый пассажир!

Зря она меня пугала, гравикомпенсаторы работали довольно надежно, по крайней мере, намного лучше, чем на десантных ботах. Глядя в иллюминатор за сменой цветовой гаммы от перистых облаков на фоне голубого неба до черного бесконечного космоса, я надеялся увидеть свой будущий дом. И мне, как не странно, повезло – при стыковочном маневре транспортный модуль развернулся к «Неустрашимому» моим бортом, и я с восхищением увидел эту громадину. Шар в диаметре не менее трех километров отсвечивал серой ребристой поверхностью радиопоглощающего полимера. Конфигурация судна не вызывала никакого противоречия, при отсутствии необходимости аэродинамических испытаний форма шара была самой оптимальной для максимального внутреннего пространства. Множество орудийных башен, антенн, рубок и других наростов не делали корабль похожим на ежа, но внушали чувство защищенности и безопасности. Стыковка прошла, по моему мнению, профессионально и достаточно мягко, однако из-за большой массы объектов даже относительно легкая встреча тяжеловесов основательно дернула меня, врезавшись ремнями в грудную клетку. Мне даже показалось, что тросы, удерживающие контейнеры, загудели от напряжения, но, наверное, мне это только показалось. Я дисциплинированно еще минут пять ждал команды на выход.