Бат мельком подумал: вдруг потерявшиеся приятели тоже лежат расстрелянные у какой-нибудь стены? Или, еще хуже, просто забитые, как первый мужчина? Сразу стало паршиво в душе, будто он сделал какую-то подлость. Пришлось попытаться утешить себя, мол, все равно помочь ничем бы не мог. Разве что разделить судьбу. Да и кто мешал им бежать следом за Турсом? Каждый сам выбрал судьбу. Еще неизвестно, кому повезет больше. Не обязательно ведь, чтобы приятелей нашли. Еще менее обязательно, чтобы их убили. По шее надавать – да, возможно, а вот так, сразу стрелять…

– Тут скоро будет большая улица, – предупредил Рин. – Если я ничего не путаю.

– Ты что, бывал здесь?

– Кажется. Как-то выпивали, ну и занесло…

– Даешь, – не без уважения произнес Турс и без перехода насторожился: – Слышите? Такое впечатление, будто кто-то с боем прет по городу.

– Давно уже, – вздохнул Чачу. – Просто чуть ближе стало. Может, гвардейцы на вылазку пошли?

– Может, хотя с какой стати?

Турс помолчал и добавил:

– Судя по взрывам, тогда, пораньше, там на месте казарм могло ничего не уцелеть.

– Да ты что? – В представлении Бата Боевая Гвардия была непобедима, а сама мысль о его разгроме – кощунственной.

– Массаракш! Ничего! – И уже намного тише: – У хонтийской армии хватает вооружения. Думаешь, там только наши стреляли? А если наоборот? Подтянули скрытно ракетные установки да долбанули по площадям. А затем пустили танки. Тут, в городе, обычный гранатомет – оружие грозное. В общем, не знаю. Тоже хочу верить в лучшее. По подготовке равных гвардейцам нет, но все же превосходство сил – великая вещь.

И видно же – не со зла говорил, сам переживал. Только не скрывать же от спутников вполне возможный вариант!

Магистральная улица действительно возникла через квартал. Хотели перебежать ее, – идти широкой дорогой не хотелось, – и сразу отпрянули: с находившегося в сторону центра конца раздался рев моторов. Трое парней, не сговариваясь, юркнули в кстати подвернувшуюся подворотню с таким расчетом, чтобы хоть что-нибудь увидеть, но самим остаться незамеченными.

Рев стремительно приблизился, и в поле зрения промелькнул легкий универсальный бронеход «рысь». Гораздо чаще его звали «рысенком», считая, что до рыси он просто не дотягивал. Башня с короткой пушкой смотрела вперед, бортовые амбразуры были приоткрыты, но главное – эмблема Боевой Гвардии, на мгновение напомнившая студентам – они здесь не одни.

Следом за первым бронеходом промчался второй. Башня развернута в сторону укрывшихся беглецов, а борт в легких подпалинах, словно «рысенок» недавно горел. Затем также на скорости проскочил третий, только на этот раз с развернутой в противоположную сторону башней. И всё. Напрасно Чачу вслушивался, больше машин не было. Но грохот боя в стороне как бы намекал – еще часть гвардейцев прорывается другим путем.

– Жива Гвардия! – радостно выдохнул Чачу.

– А то! Нас голыми руками не взять! – подтвердил Турс, будто не он недавно говорил о вероятности поражения.

Вид у него был, словно он немедленно был готов мчаться за бронеходами и хоть чем-то поддержать былых сослуживцев.

– Что делать будем? – Даже у Морану глаза невольно загорелись. Немудрено, когда с детства слышишь о доблестных парнях в форме. Чтобы они, да не справились с предателями! – Если за ними, то тут до выезда недалеко.

– Это на колесах недалеко, а пешком… – Благоразумие взяло верх. – Как перекроют!

Сказал и сглазил. Резко громыхнул взрыв, почти без перерыва – второй, а дальше загрохотало, затрещало.

– Массаракш! Нарвались! – Турс сжал челюсти. – Автомат бы!

Не было никакого автомата. Даже поганенького пистолета не было. Безоружным же соваться в пекло не героизм – изощренное самоубийство.