– Жалом насекомого… – пробормотал Спирин.

– Да, – ответил Решетников, расценив бормотание собеседника, как вопрос, – но насекомое установить, не удалось, а жало не было найдено.

Костя понял, что Балаева укусила та самая муха из кошмара, и он не знал как рассказать об этом Решетникову. Чертовски реальный сон.

– Тебе совсем дурно, смотрю, – бледный вид Спирина выдавал его состояние. – Что-то ещё вспомнил?

– Всегда помнил, – буркнул он.

– Что же ты мне сразу не рассказал? – рассердился Решетников.

– Я не был уверен в том, что видел, – стал оправдываться Костя, – я и сейчас не уверен. – Думал, что приснилось мне.

– Рассказывай, важна любая деталь. – Решетников славился умением раскрыть неочевидное преступление, имея в арсенале лишь незначительную зацепку.

И сейчас его гипнотический взгляд сверлил Спирина насквозь, вынуждая рассказать сон. «Наверняка товарищ полковник всё еще подозревал меня, но виду не подавал – ему было выгоднее оставаться для меня закадычным дружком», – решил Костя.

Стас сделал глоток кофе. Напряжение между ними спало, но лишь на мгновение, пока полицейский вновь не переключил внимание на Спирина. И Костя стал рассказывать:

– Вчера я проснулся при весьма странных обстоятельствах.

– Уже интересно, продолжай.

– Я был связан шмотками тех негодяев, Валеры и Татьяны, и не мог пошевелиться, голый в собственной постели. В квартире я слышал их голоса, и они что-то сотворили со мной.

– О чём они разговаривали?

– О том, что заберут мои несчастья и беды. – Беседа постепенно превращалась в допрос.

– Что-то ещё?

– Она просила Валеру впустить Бомбера, а он ответил, что уже это сделал.

– Бомбера? – удивился правоохранитель.

– Они использовали это слово. Тогда я не понял о чём они, но теперь, кажется, догадываюсь.

– Понимаешь, я был уверен, что мне это чудится, ведь алкоголя я употребил огромное количество, – продолжал рассказывать Спирин. – Затем это насекомое…

Картинки ворвались в его память, и он застонал.

– Ты должен рассказать, – не унимался Стас.

– Большая тёмная муха. Я в жизни не видел ничего подобного.

– А Бомбер – это, случаем, не член? – смеясь, спросил Решетников, чем разозлил Костю. Он смутился и замолчал.

Стас понял, что обидел собеседника:

– Прости, у меня своеобразный юмор, но без этого никак в моей профессии, живёшь ведь на работе…

– Стас, у этой мухи была человеческая голова. – Решетников помрачнел, улыбка исчезла с его лица.

– Голова Димы Балаева, – продолжил Костя.

– Я с трудом могу себе представить такое, – произнёс Решетников.

– Муха укусила меня, впилась где-то рядом с членом. Я в жизни не испытывал подобной боли, отчего и проснулся.

– Вшторило тебя, конечно. – Решетников был серьезен.

– Кажется, я знаю, что такое Бомбер, – сказал Константин.

– Полагаю, что не куртка и уж точно никак не связано с военным оружием.

– Они называют так насекомое – эту чёртову муху. Сегодня я убедился в этом.

– Сегодня?

– Уверен, что в тёмном футляре, который Щипач выдал им, находилась именно эта чудовищная муха.

– Невероятно, – тихо произнёс полковник. – О чём Щипач разговаривал с парочкой?

– Умолял не причинять ему боль, а они просили вернуть Бомбера.

– Я поразмышляю над этим, Костик.

– Думаешь, я поехал мозгами? – спросил Спирин, несмотря на то, что знал ответ. – Знаешь, я практически уверовал в Бога.

Но Решетников лишь покачал головой:

– Я так не считаю. Это убийство совершено непонятным для меня способом. Твой рассказ удивил меня. Спасибо за откровение. Кажется, в городе появились весьма изобретательные убийцы.

– У тебя есть какие-то мысли по поводу этого? – спросил Костя.