Поймав теплый поток ветра, она легла на него и, закрыв глаза, расслабленно отдалась воспоминаниям. Крылья сами несли ее в неизвестность, будто лодка по тихой прозрачной воде.

– Не тоскуй по прежней жизни, любовь моя – вдруг послышался уже знакомый ласковый голос справа.

Урса открыла глаза, обнаружив черного змея по правое крыло. Даже в облике громадной чешуйчатой твари он был действительно красив. В свете ночи его жемчужно-черная кожа отливала так, будто тело его было не из плоти и крови, а из жидкого текучего металла, отражающего всякий свет. Могучая широкая голова с широкой пастью могла заглотить самого крупного королевского быка целиком. Глаза, наполненные океаном силы, то разгорались изнутри яркими вспышками, то наполнялись первозданным мраком. Да, он впечатлял и пленял, и действительно можно было поверить в его божественную природу.

Ничего не ответив, Урса нырнула вниз, приземлившись на широкую косу местной тихой речки. Свет ночи проливался здесь особенно ярко и озарял черную воду мириадами рассыпавшихся по ее тихой глади алмазов. Баал, не потревожив ни единой песчинки белого пляжа, тихо опустился рядом, обернувшись в человеческий облик.

– Читаешь мои мысли? – без удивления спросила Урса, поднимая на него зеленые глаза.

– Мне не нужно читать твои мысли, чтобы знать, о чем ты думаешь, любовь моя – все так же ласково ответил Баал. – Я знаю тебя с рождения и слежу за тобой с твоего первого вздоха.

– Правда? Тогда ты знаешь, кем были мои родители?

– Тебе не нужно их помнить. Они совсем нам не важны теперь, да и нет их уже давно. Скажу лишь, что ты была их единственным ребенком, и умерли они от старости много лет назад.

– Раз так, пусть так и остается – вздохнула Урса. – Все мы, будучи владыками и обладая самой могучей силой, не перестаем возвращаться к мыслям о них. Почему-то человеческая природа не хочет отступать, и мы хотим помнить своих отцов и матерей. Все. Без исключения.

– Да, это так. Но эта плата ничтожна в сравнении с тем, что вы получаете взамен. К тому же, короли и королевы обязаны заботиться о своем народе, как о семье, так что, если ты выполняла свои обязанности как положено, жалеть тебе не о чем.

– Зачем ты здесь? – резко перевела тему Урса.

– Я уже говорил – улыбнулся Баал. – Чтобы дать тебе то, чего ты так жаждешь.

– И чего же? – она ухмыльнулась, уверенная, что он ответит неверно.

– Дитя – спокойно произнес Баал.

Саркастическая ухмылка сползла с ее лица, как воск, расплавившийся от жара свечи. Глаза расширились, и в уголках наполнились забытыми слезами. Губы сами произнесли:

– Откуда ты знаешь?.. Я ни разу не произнесла это вслух…

– Просто знаю – он подошел ближе и, осторожно положив теплую ладонь на ее затылок, мягко прижал к себе, как маленького обиженного ребенка. На этот раз она не стала отталкивать его. За всю ее жизнь он оказался единственным, кто увидел ее настоящую. – Да, тебе приходилось натягивать суровую маску великого правителя и делать вид, что у тебя нет своих собственных надежд и чаяний. Все эти годы ты давила в себе желание приласкать чужого ребенка, посадить на колени и поцеловать в маленький лоб. Я знаю все, что творилось у тебя на душе. Об этом знали только я и Викар, но он давно уже спит и не говорит с тобой. Уже больше ста лет тебе не с кем перемолвиться словом. Ты была окружена людьми, но была одинока, любовь моя. Теперь уже нет…

Слезы водопадами обрушивались с щек и подбородка, когда Урса подняла голову и посмотрела на него. Лицо его, благородное, мужественное и в то же время красивое, как и положено богу, в одно мгновение вдруг стало родным. Ей показалось, что она уже давно его знает, что все то, что он говорит – это святая истина, и нет никакой другой.