– А ты не ответила на мой вопрос. Если мне придется спросить еще раз, то я не буду использовать слова, Глиндон.

Она бросает на меня неприязненный и немного снисходительный взгляд.

– Тебе нравится угрожать людям?

– Нет, и мне бы не пришлось угрожать, если бы ты не стала все усложнять из-за пустяка.

– Значит, моя личная жизнь теперь пустяк?

– В наше время нет такого понятия, как личная жизнь. Любая форма приватности – это дымовая завеса, закодированная цифрами и алгоритмами. И вообще твоя девственность теперь не секрет, поскольку я уже знаю об этом.

– Ты невероятен.

– А ты тянешь время.

Она тяжело вздыхает, то ли разочаровавшись, то ли покорившись, я не знаю. Но она молчит некоторое время, пока шум двигателя наполняет салон.

– Мне просто не хотелось заниматься сексом. Теперь ты доволен?

– Мое удовлетворение тут ни при чем. Почему тебе не хотелось заниматься сексом?

– Это уже другой вопрос.

– Я никогда не говорил, что количество моих вопросов будет ограничено.

– И позволь предположить: мне придется ответить. Или ты пригрозишь мне чем-нибудь ужасным, и если я продолжу сопротивляться, твои угрозы будут становиться страшнее, пока ты не зайдешь слишком далеко.

Я не могу сдержать улыбку.

– Знал, что ты быстро учишься.

Она смотрит на меня секунду, две, три и не разрывает зрительного контакта.

Ага. Понял.

Вот что и привлекло меня в ней в первую встречу. То, как она выдерживала мой взгляд, когда многие не в силах долго смотреть на меня – в том числе мой брат и мама.

То ли им неловко, то ли я их пугаю. Не знаю.

Джереми как-то сказал, что у меня такой взгляд, что людям становится не по себе. Поэтому все стараются держаться подальше.

Но не Глиндон.

Она ни разу не отвела взгляд. Как будто ей нужно постоянно видеть меня.

А мне не нужно, чтобы на меня постоянно смотрели.

Мое тело – это скопление атомов и молекул, однородная, идеальная комбинация генов моих родителей, которая породила человеческое существо, не приспособленное к человеческим отношениям.

Поэтому тот факт, что она заинтересована в том, чтобы увидеть, разглядеть мою сущность – даже из страха, – это еще одно редкое явление.

Совокупность всех этих случайных, несовпадающих черт в одном человеке должна насторожить.

С очередным вздохом, на этот раз определенно покорным, она позволяет своему тихому голосу заполнить машину:

– Я не встретила того, с кем хотела бы заняться сексом.

– Почему? Наверняка ты не была обделена вниманием.

– Мне просто не хотелось. У вас остались еще вопросы, Ваше Величество?

– Пока нет. Я сообщу, когда появятся.

Она прищуривается.

– Правда? И ты больше ничего не скажешь об этом?

– Например, как я хочу трахнуть тебя? С радостью обсужу этот вопрос, но не думаю, что ты готова к такому разговору.

– Я никогда не позволю тебе притронуться ко мне.

– Никогда не говори никогда, малыш.

– Мне больше нравилось, когда ты требовал ответов.

Я тянусь к ее бедру.

– Хочешь, задам больше вопросов, когда буду в тебе в следующий раз?

– Нет! Я просто так сказала. – Она рассеянно заправляет прядь за ухо. Она блондинка, и, конечно же, в ее медового цвета волосах есть белокурые пряди.

Глиндон смотрит на меня из-под ресниц.

– Мы можем вернуться? У меня с утра занятия.

– Пока нет. Ты еще не увидела то, ради чего мы сюда приехали.

Ее зрачки немного расширяются, но она сохраняет спокойствие.

Хм.

Наверное, все дело в ее воспитании. Кто-то научил ее не сдаваться, даже когда страшно. Держать спину ровно и смотреть вперед.

Соответствовать своей фамилии.

– Я думала, мы собирались просто прокатиться. Разве мы не накатались еще?

– У поездки должны быть цель. – Я выхожу из машины.