– И что это вообще значит?! За что вам платят? Вы с ним ничего не будете делать? А если он снова доведёт кого-то? Если ещё кто-то умрёт? Вы этого хотите?!

– Нет доказательств, что Артём умер именно из-за Андрея.

– Как это нет?! Постоянно прилипал к нему, говорил гадости, это нормально по-вашему? Говорить с такими? Да таких лечить надо!

– Если хотите лечить, то вперёд. Но если вы уже лечите его так давно, то вопрос – почему же вы сами с ним справиться не можете и требуете этого от меня? Если вы так уверены в своих методах, я спрошу, почему до моего прихода Андрей не изменился, если вы с ним столько возитесь? Может быть, проблема не в Андрее?

Герман вполне понимал, на что подписывался, когда произносил эти слова. Слова были обдуманны и осознанны. С некоторыми людьми нет смысла ходить вокруг да около, объясняя, что такое работа с внутренним содержимом. Всем всё казалось просто: возьми, разбей, залей в новую форму – человек готов к эксплуатации, он удовлетворяет себя, он удовлетворяет окружающих. Он такой, каким его хотели сделать.

– С вами поговорит Альберт Рудольфович. – Сама подписалась и ушла, оставляя за собой гневный след из чётко отбивающих ноты каблуков.

Лучше бы улетела на крыльях своего носа, а то раздувались как воздушный шар. Того и гляди, воспарит сама собой.

День святого Валентина Герман и Света встретили вместе за завтраком: яичница в форме сердечек на тарелках с лёгким салатом из листьев латука, огурцов и помидоров; в стаканах апельсиновый сок со льдом в виде зубов; на лицах улыбки, словно они оказались в одном из американским ромкомов, только за окном была беспросветная зимняя темнота.

– Во сколько вернёшься? – спросила Света.

– После пяти где-то.

– Поедем сразу в центр?

– Да, можно, чтобы не тратить время на возвращение домой. Если тебя, конечно, будет устраивать мой вид.

– Чего я там не видела! Пойду на свидание со школьным психологом, вот это да-а, – мечтательно протянула она.

– Этому школьному психологу сегодня выговор сделают.

– Ну знаешь, эта мадама сама виновата. Говорит о том, чего не знает. Наивная. Если всех одним лишь словом можно было убедить, то закись азота, севоран и пропофол были бы не нужны! В каком мире она живёт?

– В том, в котором верят, что самый громкий крик решает все мои проблемы.

– Как было бы хорошо! Она меньше всего о своих учениках с таким поведением думает. Прикидывается, что это ради них, а на деле только ради себя, чтобы показать, какой она авторитет. Отработала в школе тридцать пять лет и думает, что всё понимает. Я уверена, что её слушаются лишь те, кого дома уже затюкали, а вот такие, как этот мальчик, про которого ты говорил, нет, потому что у них есть собственное мнение и стержень. Они просто знают, что от таких, как она, толк есть лишь с теми, кто слова сказать против не может. И мне их так жалко! Она этим пользуется…

– Пользуется, но считает, что во благо. Но как видно, это благо работает только с определёнными детьми, а сама она с одним справиться не может.

– А он, правда, себя нормально ведёт?

– Я могу лишь судить о том, что мне пересказывали, но даже по манере я понимаю, что Ирина Николаевна страшно всё гиперболизирует. Ей это кажется основной проблемой, а не то, что у пацана жизненная позиция: «Выживай любым способом» и «Если цель оправдывает средства, надо делать». Я не говорю, что его позиция неправильная вовсе, но то, как он об этом говорит… Он уверен, что это непреложная истина и изменить её нельзя. Она не будет ему мешать, но что-то мне подсказывает, что уже начинает.

– Поговоришь с ним об этом?