Даже в воображаемой ситуации ему хочется схватить ребёнка за предплечья и закричать: «Не делай этого!» Как обычный человек, как тот, кто не умеет думать о том, как много за одной моделью поведения может быть сокрыто. А он думает. Будет думать и пытаться разобраться, но это не означает, что это будет полезно ребёнку. Для начала нужно будет узнать, что необходимо ему самому. Именно в такой последовательности. Нельзя действовать на опережение, нельзя как раньше. Свои установки надо менять, с собой тоже нужно работать, прокачиваться и раскачиваться.

Егор Добролюбович правильно сказал: нужно быть подвижными, но и в меру статичными. Уметь приспосабливаться к новым условиям и быть закоренелым в вещах, которые удерживают тебя в этом мире: мораль, законы, убеждения… Но если правильно задавать вопросы, то расшатать можно даже их. Герман себе такие вопрос задавал и расшатывал то, что не надо. А потом пришло примирение, и он согласился, раз это можно расшатать, значит, так и должно было случиться.

– Кстати, скоро день Святого Валентина, – сказала Света.

– Да. В школе, кстати, никакого ящика не ставили. Решили всё-таки с этим не играть. Хотя, как я слышал, ёлку проводили. Были недовольные родители.

– «Как вы можете радоваться, когда?..»

– Именно так. И тут такая дилемма: предаваться всеобщему горю или жить свою жизнь.

– Мне кажется, надо жить свою жизнь.

– Минус миллион очков уважения от родителей!

– Ге-ер! – запричитала Света, сминая мужские пальцы. – Ну а что поделать? Даже на войне люди радуются. Не всему, но мелочам, празднуют праздники. Если не будет этого счастья, веселья, то что останется? Так нельзя. Нельзя совсем уходить в горе. Конечно, это очень важная тема, волнующая многих, но нельзя забывать о себе. У нас ведь тоже своя жизнь. И как тогда быть?

– Если бы я знал. Нужно жить так, чтобы потом не пришлось жалеть. Чтобы не сказал себе: «Почему я вообще об этом переживал?» и «Почему я об этом не переживал?»

– Но угадать, как ты будешь реагировать в будущем… тоже нельзя.

– Нельзя совсем, поэтому и надо научиться понимать себя в настоящем.

– И мы возвращаемся к тому, что я себе должен быть и другом, и товарищем, и взрослым, и родителем.

– И ребёнком.

– И ребёнком, – нежно произнесла Света и прижала голову к плечу Германа.

Её волосы мягко ложились на шею. Герман поцеловал в темечко и прижался щекой.

И ребёнком – это самое главное.

Kleine Kinder spielen gern, grosse noch viel lieber .

Выходные прошли в литературе и переписке с Тамарочкой. Герман уточнил у неё про Машу Рудько и Женю Рем. С такими ей не доводилось общаться. Встречаться – да, но не общаться. Причина Жени ясна – Лиза умерла месяц назад, когда были каникулы – ей нужны были силы собраться. Возможно, она слышала о том, что Тамарочка собиралась увольняться, и не хотела начинать к ней ходить, чтобы потом рассказывать свою историю другому школьному психологу. С Машей пока не понятно, но и Герман не спросил, когда начались её проблемы, когда в первый раз о её злости заговорили друзья. Так же недавно или уже какое-то время? Она сказала: «Вы говорили», возможно, это и подтолкнуло: что он сам предложил помощь, сам сказал, что с агрессией к нему можно подойти, а до этого она и не думала о том, что можно поделиться такой проблемой с посторонним.

Посторонний – хорошая позиция. Можно высказать, а потом забыть. Примерно такую роль изначально выполняет психолог, но потом он своими словами, своими речами и замечаниями невольно становится для клиента знакомым, а потом и вовсе наставником. Иногда любовью, иногда разочарованием. Сценариев много. Через большую часть Герман уже прошёл и не рассчитывал, что новые добавятся, но сколько людей, столько и ролей в их театре жизни ты можешь занять. Можешь стать новым восемьдесят девятым созвездием, новой картой, по которой пройдутся Солнце и Луна.