В понедельник Герман гостей не ожидал, даже рассчитывал, что день пройдёт тихо, но дверь без стука распахнула Ирина Николаевна. Уже привычно в чёрном строгом костюме, прямоугольных очках, с аккуратно уложенным каре, но на лице – суровая, военная, не терпящая неповиновения уверенность.

– Герман Павлович! – заявила она с порога и потянула за руку рослого детину.

Примерно такого же, какой был на приёме у Светы, только вес у него был оптимальный. Рост все сто восемьдесят пять, вес – семьдесят пять, а Ирина Павловна на его фоне, со своими ста семидесятью и восьмьюдестьюпятью, как хоббиты рядом с Гендельфом. Носится, копошится и чего-то уверенно хочет от Германа Павловича.

– Здравствуйте, Ирина Павловна, а это?..

– Андрей! Храмов который. Говорила же, что приведу. Давно надо. Ну, Андрей, заходи.

Несмотря на словесные выпады классрука, Андрей позволял себе блаженно улыбаться, будто ничего не происходит. Ему без разницы, как будет перья распускать учительница, ему нет до этого дела, он занят своим – разглядыванием шкафа, например. Всяко интереснее истеричной дамы.

– Я ведь вам говорил, что толку от этого…

– Что вы говорите? Психолог вы или нет? Вы со всеми проблемными должны работать!

Так и сказала, «проблемными». Даже Тамарочка не позволила себе такого сказать о том мальчике, который пришёл в первый день. Сказала «особенный».

– Мужчина мальчику пример, вот и вы покажите ему свой!

И была такова, скрывшись за дверью. Герман посидел в кресле, Андрей постоял у двери. Большие пальцы сходились и расходились, соприкасаясь подушечками.

– Проходи, Андрей, присаживайся. О чём-нибудь да поговорим.

Тот усмехнулся, но прошёл, сказал по пути:

– Иринка ещё там под дверью стоять будет, подслушивать.

Сел в кресло и немного отъехал, откинулся на спинку и закинул ноги на стол. Смотрел прямо в зелёные глаза Германа, ждал ответа. Ещё подпёр щёку рукой и любовался. Герман не опешил, тоже улыбнулся. Отъехал, насколько позволяло расстояние, и тоже закинул ноги.

Андрей такой реакции не ожидал и засмеялся. Нисколько себя не сдерживая. Его смех звучал бы даже в беззвучном вакууме космоса.

– Вот это вы даёте, Герман Павлович! Мне нравится, нравится, что ещё покажете?

– А что хочешь увидеть?

Тот присвистнул.

– Вы со словами-то осторожнее, а то скажу, а вам ещё делать придётся. – Уже всё придумал, что сказать. Хочет взять на слабо.

– Я могу в любой момент отказаться, если твои условия будут меня не устраивать. – Герман положил руки на живот и смотрел в ответ на Андрей, как и тот.

– О-о, какой вы важный. Сразу видно, «психолог».

– И почему же в кавычках?

– Да вы все хороши. Чё-то там лялякаете, ну а итогу? – Андрей передёрнул плечами и показал зубы в своей насмешливой ухмылке. – Четыре трупа! Я охренел, когда узнал! Это вообще возможно?

– Ты считаешь, что психологи – провидцы?

– Да мне откуда знать, кто вы такие?

– Но знаешь же, что мы лялякаем? – теперь улыбался Герман.

– И это всё, что «путного» вы делаете.

– Тогда можем поиграть в «Города», тебе наверняка интереснее будет.

Андрей выдавил смешок и закатил глаза.

– А вы комик ещё?

– Стараюсь ради тебя.

– Ради меня? – напустил удивления, а вот развеселить его удалось.

– И ради себя, чтобы скучно не было нам с тобой тут час сидеть, пока Иринка за дверью поджидает.

Если бы поджидала, ворвалась в кабинет ещё на первой «Иринке». Она-то не ириска, чтобы о ней так говорить.

– А-а, вон вы как. Интересно-интересно. Тамарка не такой была. Мы с ней в молчанку играли.

– Не видела смысла терять время. Наверное, она занималась своими делами?

– А я – своими, и нас всё устраивало.