В застывшем, опущенном взгляде читалась непосильная борьба. Она согнулась, словно острая боль разила ее маленькое сердце. От этого вида даже мне стало не по себе. Я представлял до мелочей, все, что она сказала. И не мог понять его мотива. Жить с такой красавицей и тратить время на друзей?

– Почему ты не разойдешься с ним? – осторожно спросил я. Вопросительный взгляд Маши сменился ожиданием.

– Он не живет с нами. Я думаю разводиться. – Тяжесть в ее голосе прошла, сменившись облегчением.

Смешанные чувства жалости и обиды за несправедливость побуждали приласкать и утешить. Хотелось ее защитить, и обнять нежные плечики. Я чувствовал, как возбужденное сердце гремит, словно барабан в пустой пещере. Мне казалось, я понимал ее, как ни кто другой и готов был сделать все, лишь бы стереть грусть с лица кассирши.

Теперь моя очередь рассказывать плаксивую историю, таких накопилось много, только желания не было выглядеть жалким и раненным.

Девочки выпили и добрые позитивные улыбки вернулись. Время близилось к полуночи.

– Да девчата, любовные дела не простые – это великий труд. – Я настраивался поучительно говорить, мысленно подбирая слова. – Мне кажется отношения – как сад. Всем известно, что за ним требуется уход. Если не поливать, не вырывать сорняки и не подрезать ветки, буквально через месяц он зарастет бурьяном. Через год, там будет трудно пройти. Через несколько лет, многие ветки засохнут, поэтому деревья будут давать слабый урожай.

Я машинально сел на спинку стула, даже не заметив когда это сделал. И как бы с возвышенности лил философские речи. Гостьи внимательно слушали, улавливая что-то важное.

– Думаю так и в жизни. Не уделил внимание, не проявил заботу, ждать в таком случае нечего. Тут, наверное, подходит слово дисциплина, постоянная работа.

Я сполз со спинки и широко улыбнулся, довольный вдохновленным рассказом. Девчата одобрительно кивали.

– Наверное, ты прав. Но должны работать всегда двое, – подытожила Катя.

Глаза тяжелели и закрывались, я старательно подавлял сладкую зевоту. На часах черными палочками сложились три цифры 0:50.

– Ну и ну, как быстро пролетел вечер, – словно фильм в перемотке, думал я. – Вы меня извините, не хочется заканчивать такой восхитительный вечер, но давайте потихонечку собираться. Вам десять минут хватит? Я невероятно хочу спать.

Они одарили холодным, как мрамор взглядом и молча стали убирать со стола. Водка, почти не тронутая, вернулась в тумбочку под телевизор. Машка инициативно вымыла посуду, протерла стол. Вот хозяйка хорошая. Какое-то время наблюдал за движениями крупной девушки. Но упрямо, ничего не мог найти близкого, привлекающего. Наоборот, я испытывал отвращение. Предо мной мыла посуду несчастная тетенька с не уравновешенным характером. Я не мог представить вместе ни одно дня. Это не мой сад!

Меня терзала мысль, что я потешаюсь над бедной девочкой, лишь используя в своих целях. Ей тяжело, наверное, видеть, что она мне безразлична. Нельзя без любви быть с человеком, это равносильно пытке.

Нужно было проводить Машку домой. Веселость и задор погасли, как свеча. Предстоял непростой разговор. Я знал, что сегодня сделаю очень больно.

Глава 4

Хлопнула дверь. Тоннель мрачного подъезда провел нас вниз. Ночь была прохладной и сырой, как мои чувства. Мы вышли за угол дома и по диагонали направились прямо к стадиону. Кое-где светились желтые квадраты окон, а ветер, словно веером обдувал лицо. Машка, что-то энергично рассказывала, пытаясь меня заинтересовать, впритык сверля глазами. К бессовестному сожалению, я совсем ее не слушал.