Грызущим звуком, ключ вонзился в замок и отворил его. Машка лежала на диване и щелкала каналы. Она не сразу услышала, что мы пришли. Только после того, как начали снимать обувь, она вскочила:

– Это вы? Почему так долго? – недовольно спросила она, сонно потирая глаза.

Мы ответили, что недолго и начали накрывать на стол. Девчонки порезали сыр и корейку, веером разложив по тарелкам. Фруктовую нарезку подвинул ближе к себе. Пол-литровая, кристально прозрачная жидкость заняла центр стола. Я достал две стопки из серванта.

– Не поняла! – подняла брови Катя. – Почему две?

Рисовалось недоумение на девчачьих лицах.

– Дорогие мои гостьи, я не пью, – в манере дворянина ответил я.

– Даже ради знакомства?

– Извините, нечего не могу поделать. За знакомство, съем яблоко. – И улыбаясь, продолжил, – Давайте вам налью?

Повисло ощущение непонимания. Девчонки поглядывали на меня, словно я какой-то странный.

– Только немного, – одновременно решились подруги.

– Вы мне пьяные не нужны, еще буянить начнете.

Горькая вода, булькая, текла мерной струйкой, наполняя рюмки.

Мерзко видеть девушку в руках с рюмкой. А зачем тогда им предлагал?

Вечер незаметно летел. Разговоры били ключом, затрагивая разные сферы жизни. Много интересного болтала симпатичная соседка. Маленькая девчушка с твердым характером обладала весьма сильным обаянием. В разгар застолья я совсем перестал обращать внимание на Машу, нагло сверля глазами раскрасневшуюся Катю.

Чаще всего в такие моменты, традиционно обсуждают тему отношений. Машка резко вспыхнула, словно пронзенная болью. Ей не везло в личной жизни с Тимофеем, как она говорила. И не упуская возможность пожаловаться, Маша поведала о своих несчастьях, заводясь с каждым словом от возмущения и накопившихся обид, пока совсем не перешла на крик.

Машка винила во всем Тиму, который не мужик, который не обращает на нее внимания и давно уже променял на компьютер и пиво, тряпка и алкаш в придачу. Но она даже не догадывается, что через два года, этот алкаш станет отцом ее ребенка.

Сбивчивый рассказ явно вывел Машу из себя, она теряла контроль. Раздражение и не довольство захлестывало до самой глубины души. Глаза увлажнились, лицо побагровело, еще мгновение и истерики не миновать.

Мы умилялись, слушая страдальческую Машкину песню. Мне нравилось знать, что я не на ее месте. Я фактически веселился чужому горю, переглядываясь с соседкой. Я обожал давать дурацкие советы с серьезным видом, надсмехаясь над ущербной подругой. Я не отрываясь, изучал кассиршу, как картину в музее. Больше и больше погружаясь в грезы.

– Да, – протянула Машка, – мужиков нет! – Как из пушки, пальнула она, закончив эмоциональную тираду. Отчаянно склонила голову, и словно взывая к поддержке, исподлобья глядела на меня.

Я, как демон, втягивал страдания и печаль бедной Машки, наслаждаясь, как вампир кровью, как вороны клюющие жертву, лакомятся плотью. Возвышаясь над раненной подругой, я видел тень усмешки на лице соседки.

– Я вот понимаю – мужик! Взял свою бабу одел, обул, без лишних слов, – поддерживала Катя. – Мой муж тоже днями сидел в компьютере, а я пахала, как лошадь. Он бухает, а я работаю без выходных. Думаешь не обидно?

– Почему он не работал? – спросил я.

– Сначала все было хорошо, он работал. Мы даже занимались небольшим бизнесом, но его легкомысленность сыграла злую шутку. И в один прекрасный момент, из-за этого пришлось продать машину. Короче, с работой у него не ладилось, и я решила взять все в свои руки. Кстати, как раз родился Макс, тогда муж сидел с ребенком, пока я зарабатывала.

– Хм.…По-моему должно быть наоборот. Тебе не кажется?