Та-а-ак… Надежды на расписные яйца не сбылись. Все же меня хотят спихнуть местному Синему бороде. И уж точно я не любитель китайской кухни и деликатесных столетних яиц пиньинь.

Тогда подойдем с фланга.

- Послушай, Абель, сегодня в ресторане я так переволновалась, что кажется упала в обморок и… немного ударилась головой. Нет-нет, ничего страшного. Но в голове словно все перепуталось, ничего не помню, все забываю и путаю. Поэтому не удивляйся моим вопросам…

- Ох, Леечка, неужто и успокоительное снадобье не помогло? То, что дала вам госпожа Анетта?

Анетта - это ведь одна из сводных сестриц? Та самая любительница жемчужных бусиков?.. Я прищурила глаза, складывая в уме два и два. Так тот пузырек, который я держала в руке, когда очнулась в туалете ресторана - это было успокоительное? Точно-точно?..

Ладно, будем решать вопросы по мере их поступления.

- Кхм… Абель, а почему госпожа Мадлен вообще мой опекун?

- Так решил в завещании ваш папенька, покойный господин Жорж, царствие ему небесное, - грустно отозвалась горничная, потом торопливо огляделась, и шепотом добавила. - Хотя я слышала от Густаво, который слышал от Генриетты-поварихи, которой сказал дворецкий Пьер, что… господин Жорж за два дня до смерти приказал вызвать своего нотариуса. Вроде даже хотел переписать завещание. Говорил что-то о том, что Мадлен его обманула, что надо все исправить. Но… не успел.

- Второе завещание?.. - медленно проговорила я, мысленно обдумывая информацию и загораясь надеждой. - А вдруг все же успел? Вдруг оно существует?

- Не знаю, - пожала плечами горничная. - Второго завещания не нашли. Все вещи вашего папеньки госпожа Мадлен приказала отправить на чердак, а в его кабинете устроила гардеробную.

Хм… и все же это пусть призрачный, но шанс. Может во втором завещании покойный барон де Куален приказывал гнать мачеху с сестрами поганой метлой, а Лорелея становилась единоправной и полной владелицей всех заводов, газет, параходов.

Мечты! Мечты!..

Уговорить служанку провести меня на чердак оказалось не таким уж простым делом. Но спустя десять минут уговоров безотказная Абель сдалась, сказав, что придет, когда мачеха и сестры улягутся спать.

На ужин меня не позвали, видимо, решили, что я и так должна быть сыта и счастлива после ресторана с неудавшимся женишком. Но и упрашивать я тоже не собиралась, терпеливо ожидая часа икс.

На чердак вела старая скрипучая лестница, которую тускло освещала единственная свеча в облезлом подсвечнике. Дверь открылась лишь с третьей попытке и то, когда мы вдвоем с Абель как следует налегли на нее всем весом.

- Ну что ж, приступим! - с надеждой возвестила я, оглядывая заваленный вещами чердак и закатывая рукава старенького шерстяного платья, которое мне пришлось надеть взамен шелкового наряда Ильжбетты.

Спустя два часа пришлось признать: в этом хламе нет и не может быть никакого завещания. Все, что здесь хранилось - это старое ломье, которое годилось разве что для логова профессионального бомжа.

Если второе завещание и существовало, то оно находилось где-то в цепких руках мачехи или вовсе давным-давно сгорело в огне камина.

А может и вовсе никогда не существовало.

Где-то снизу донесся возмущенный крик мачехи, которой какого-то черта не спалось, и Абель унеслась на призывный вопль. Я осталась одна, вздохнула, раздумывая не отправиться ли мне следом, и на чистом упрямстве открыла последний недосмотренный сундук. Старый, с позеленевшим и покрытым патиной замком.

Чисто для своего успокоения.

И тут же отшатнулась, с трудом сдерживая рвущийся из груди вопль.

В сундуке лежал… череп! Вполне себе натуральный со всеми выемками, впадинками и выпуклостями. Лежал себе и довольно скалился абсолютно целыми красивыми зубами, всем дантистам на зависть.