Отец его давно спит с какой-то чиксой из банка. Она на пару-тройку лет старше Лехи. Дома у Борисченко – Армагеддон. Леха с отцом не разговаривает. Тот собрался их четырехкомнатную разменивать, чтобы жить где-то со своей подружкой. Леха говорит, если отец посмеет на их жилплощадь покуситься, он с ним больше на один гектар ср#ть не сядет, пусть новых детей строгает с Лолитой своей, если успеет. Полный ПЕПЕЛАЦ!

24 ноября

Тэги: БАГИ ИГРЫ ПОД НАЗВАНИЕМ «ЖИЗНЬ»

Мамель заехала за мной после английского. По пути подвезли Аню до супермаркета. Она вышла, мы дальше поехали. И тут на меня вдруг нашло.

– Останови, – прошу.

Мамель спрашивает:

– Деня, тебе что, плохо?

Я мотаю головой, стиснув зубы. Мамель остановилась. Я говорю:

– Я не поеду к Люське, и не проси, и не спрашивай, почему.

Она все-таки спросила:

– Почему, Деня?

–Мам, – говорю, – пожалуйста.

Она всмотрелась в моё лицо. Что-то там, видно, было такое, что она посидела, помолчала, взяла мобилу из сумочки и вышла. Я приоткрыл окно. Мамель, в своей короткой меховой курточке, в синем вечернем платье до колен, стуча шпильками, прижав к уху телефон, ходила туда-сюда по мостовой. Ветер растрепал её салонную укладку.

– Тосечка, дорогая, такая неприятность у нас. Мы не приедем. Извини, дорогая, сейчас не могу говорить. Да, конечно, понимаю… Прости, Тосечка, золотая, это я виновата. Пожалуйста, извинись перед Люсенькой. Нет, нет, он не сможет на такси… Потом, позже… Хорошо, Тосечка?

Мамель с каменным лицом села в машину, передёрнула плечами. Потом завелась, доехала до кольца, развернулась. Я вздрогнул, когда она заговорила:

–Я целый день вчера бегала по магазинам, искала для Люси подарок. И не какую-нибудь ерунду, а то, что не зазорно подарить девочке из обеспеченной семьи на восемнадцатилетие, – она кивнула на заднее сиденье, где лежала коробочка, вся в ленточках и бусинках. – У нас с отцом сейчас с финансами не фонтан. У меня весь доход от курсов за прошлый месяц только-только аренду покрыл. Или я закрываться буду или как. У отца с партнерами ещё… проблемы.

Я не выдержал, съязвил:

– Что, Виталик опять из кассы деньги потянул?

(У Дэда бизнес – грузоперевозки. Компаньон его, Виталик, друг детства, по жизни в финансовой дыре, ибо жить по средствам не умеет. В кредитах, как пёс в репьях. То яхты арендует, то тачки дорогущие меняет раз в год. Когда коллекторы Виталика за пятки кусать начинают, он новый кредит берёт. Так и живёт).

Мамель отвечает:

– Тебя это не касается.

А по её реакции вижу – угадал.

– Что я теперь Люсиной маме скажу? – спрашивает Мамель. – Почему я, взрослая женщина, должна врать своей подруге? Меня тоже пригласили, между прочим.

– Ну и пошла бы, – говорю.

А она мне:

– Ты что, совсем дурак?

– Мам, – говорю, – ну что ты раздуваешь? Я же знаю, что тебе там так же противно появляться, как и мне. И Люськина мама тебе совсем не подруга. Ты же сама тёте Вике говорила, что она про тебя гадости рассказывает.

– Ну, Деня! – восклицает Мамель. – Ты ещё и под дверью подслушиваешь?

– Не за чем, – говорю. – Ты же знаешь, с нашим Клаксоном сильно не позапираешься. И вообще, я эту вашу женскую дружбу не понимаю. Мму, мму, чмоки, чмоки, Катенька, дорогая. А я потом слышу, как Люська на перемене Серёгиной рассказывает, что у Мартыновского мать в молодости нагулялась, а теперь по врачам бегает, лечится. Откуда она ещё может знать, как не от своей мамы Тосечки?

Мамель врезала по тормозам, меня аж дёрнуло. Она остановилась, мотор заглушила. Я думал, она мне по морде даст. Испугался. Нет, не того, что она меня ударит, пусть. Просто понял, ЧТО ляпнул.