Чем думал, не знаю. Что сделал бы, если б она открыла глаза? Наплёл бы какую-нибудь чушь? Типа, шутка: в пахнущей лекарствами палате спит заколдованная принцесса, а один долговязый принц решил её пробудить и расколдовать заодно. Она бы подумала, что я совсем ку-ку. А может, не стал бы оправдываться. И она бы поняла всё. Может, так было бы проще.

Она чуть улыбнулась, вздохнула во сне. Тогда я встал и отошёл к двери. Вовремя. Вернулись Чиж и Лёва. Чиж подошёл, всмотрелся Ане в лицо. Я весь напрягся. Думаю: если он сейчас вякнет какую-нибудь пошлость, я его убью. Но он просто наклонился и потряс Аню за плечо. Она проснулась, вскинулась, удивлённо на нас посмотрела. Потом спросила, который час. Мы все подскочили, когда узнали, сколько уже натикало. Пришлось уходить, не дождавшись Скобцевой. Аня оставила ей записку. Темнело. Мы проводили Аню до маршрутки. Я видел, как она садится, достает телефон и втыкает наушники в уши. Быстро попрощался с Чижом и ушёл.

Вот так. Мои, так сказать, признательные показания.

21 ноября

Тэги: УЛЫБАЕМСЯ И МАШЕМ

Я стал асом в ниндзюцу *. Живу одним периферийным зрением. (Недавно, правда, прочитал, что у женщин боковое зрение лучше, чем у мужчин. Верю. Если кто сомневается, понаблюдайте за Люсьеной). Каждую секунду вижу Аню, на уроках и между. На переменах стою где-нибудь поблизости. Хорошо, что я – из «элиты». Где стану, туда обязательно кто-нибудь из нашего тусняка подопрется. Я теперь, как дельфин с независимо работающими полушариями. Только они одним спят, а другим бодрствуют. А я одним официально треплюсь с пацанами, а другим слежу за Лозовой.

Она обычно пристыковывается к подоконнику, достает конспекты и распечатки по английскому, втыкает наушники и зубрит. Бывает, они тусуются с Чижом, тогда Чиж забирает у нее тетрадь и начинает гонять ее по выученному. Иногда Аня отвечает уверенно, иногда морщится, трет виски и виновато пожимает плечами. Чиж, придурок, хлопает ее тетрадью по лбу, легонько, правда. Немного хочется подойти и зазвездить ему не по-детски.

Какие-то свои эмоции я, видимо, до конца не контролирую. Люсьена на химии наклоняется и шепчет, типа, слухи ходят, что Чижов с Лозовой встречаются. И внимательно наблюдает за выражением моего лица. А? Ну да, прикол, говорю.

Мне и вправду почти пофиг. Я знаю, что между ними ничего нет, только дружба. Я иногда слышу их разговор. Чиж так и с Гогавой разговаривает, и с Литвиненко. Он по жизни, как щепка в потоке: плывет, глядит по сторонам, где интересно, туда и пристанет. Иногда я ему завидую. Сам-то таким здоровым похренизмом не обладаю.

Я начал ходить в столовую. Жрать, конечно, ничего не жру, так, ковыряюсь, но Димиха довольна. На собрании первый раз не пилила Мамель из-за того, что я подрываю краевую программу по обеспечению каждого школьника горячей несъедобной хренью, типа творожных запеканок и тушеной капусты. Аня иногда ест запеканку. Но гречку, как и я, не любит, морщится. И не пьет наш фирменный застоявшийся чай, покупает себе какао или кофе со сливками.

Люсьена перекрасилась в шатенку. Барби в ассортименте.

22 ноября

Тэги: СЕНТИМЕНТАЛЬНОЕ

Иногда хочется подойти к Лозовой, сунуть ей в руки одну из своих мобил с интернетом взамен её древнего кнопочника, и сказать:

– На, Лозовая, постись. Должен же я знать, чем ты живёшь теперь, что любишь, что слушаешь.

Представляю, что будет, если подсяду к Лозовой. Тогда она станет последним человеком, кто еще ничего не понял.

У Борисченко, оказывается, родоки разводятся. Они ему ничего не говорили, решили, скажут после выпускного, чтобы не травмировать нежную Лехину психику. Леха случайно узнал и травмировался по полной.