Представил сцену со стороны: расхристанная Кончита с крестьянским серпом в руке и он – мечущийся по комнате мужчина с расстёгнутыми штанами. Очень не к месту стало смешно. И как только стало смешно, сразу же нашёлся выход. Окошко так себе, не ахти какое широкое, но пролезть возможно. Рама хлипкая, серьёзного удара не выдержит. Как там объяснял сержант Билли Крюгер, старший инструктор из Шестой парашютно-штурмовой бригады: разогнаться, прикрыть голову локтями и всем корпусом… Сержанта Билли Крюгера закопали в песок на армейском кладбище возле Эль-Аламейна, а наука его теперь пригодилась. Если бы сержант был жив и находился поблизости, то по достоинству оценил бы результаты своей выучки.
Выбрав момент, рванулся к окошку, разогнался и прикрылся локтями – рама хряснула и выломалась наружу под напором – и через миг в облаке искрящихся осколков, давясь хохотом, вывалился в посаженные в палисаднике подсолнухи.
«ДИКАЯ ОРХИДЕЯ»
Ниже, на самой двери, проставлены часы работы с дополнением: «dia dedescanso – lunes». Здание одноэтажное, оштукатуренное и выкрашенное в жёлтый цвет. Над крыльцом – пластиковый козырёк с парой псевдостаринных фонарей на чугуных столбах. Парни в солдатском белье, окрестные батраки, при его приближении поснимали соломенные шляпы: – Буэнос диас, сеньор Папа… Буэнос диас…
– Буэнос диас, лос компаньерос…
Лишь один не проявил интереса – чернокожий красавец порочного облика. Чернокожий красавец полулежал на песке, спиной опираясь на стену заведения, и меланхолично перебирал в пальцах янтарные чётки. Стена, на которую чернокожий красавец опирался cпиной, была покрыта надписями углём, цветными баллончиками и другими веществами. «Fuck this and fuck that, fuck it allandfuck the fucking brat…» На высоте человеческого роста лозунг гласил:
«VIVA EL COMANDANTE CHE!»
На самом верху, писавшему, видимо, пришлось встать на табуретку либо воспользоваться приставной лестницей, на самом верху стены красовался след прошедшего праздника, со старанием выведенный разноцветными мелками, каждая буква отдельным цветом – красным, зелёным, синим, жёлтым, фиолетовым, чёрным, коричневым и бледно-голубым: «MERRY FUCKING CHRISTMAS!»
Не следует забывать: мы всё-таки в католической стране.
Одет красавец был не в бельё, а с претензией на элегантность. Узкие брюки с прошитыми поддельным серебром лампасами, остроносые полуботинки на босу ногу и надетый на голое тело кожаный пиджак. Босяцкий шик, пропущенный через призму латиноамериканского мачизма. Причём недорого: секонд-хенд копейки стоит…
В облике красавца не в тему были только очки: металлическая оправа сидела на кончике негритянского носа криво и казалась напяленной по приколу. Веки красавца полуприкрыты, и на мир красавец глядел из-под этих полуприкрытых век поверх очков с ленивым безразличием. Возле красавца на песке валялся узел с одеждой. Из узла свисали два или три галстука ярких расцветок. Рядом с узлом и красавцем стоял, переливаясь перламутровой отделкой, дорогой немецкий аккордеон.
– Ну как вам, Папа, у нас на Острове Свободы? – поинтересовался один из парней.
Собравшиеся тактично притворялись, что в упор не замечают прорехи в его штанине: зацепила серпом сдвинувшаяся валькирия!
Он проворчал в ответ:
– Удивительно классное местечко! Особенно девушки хороши – ласковые такие, доброжелательные… Прямо сёстры милосердия какие-то, голуби мира…
Парни сдерженно заржали. Чтобы заполнить паузу, поймал из пустоты сигару, любимый сорт Черчилля и Че Гевары, содрал обёртку, обкусил кончик зубами и долго щёлкал зажигалкой – руки ещё дрожали.