Бледный ангел Алексей Новиков

Клубни ярко-жёлтой пшеницы касались кончиков пальцев, щекотали колени, а солнце тепло припекало поверхность моей кожи. Я люблю такое время года, но из-за генетической мутации не могу в полной мере насладиться идиллией с природой: постоянно нужно носить солнечные очки и защищать кожу кремами или одеждой от ультрафиолетовых лучей. Так получилось, что я родился альбиносом. Но несмотря на это, моя подруга продолжает дружить со мной, и это радует. Она общается, зная все мои особенности: бледную кожу и белые волосы, даже ресницы белого цвета. Когда другие пытаются оскорбить или потешиться надо мной из-за моего признака, хотя я считаю это своей индивидуальностью, те, кто смеются, просто сами имеют множество недостатков.

– Сегодня хорошая погода, – сказала Лена, стоя и вглядываясь высоко в небо, где летали птицы, похожие на чаек.

– Это да, может, пойдём к бабушке?

– Пошли. – Светло-русые волосы подруги колыхались от лёгкого дуновения тёплого ветра, а я просто восхищался ею. Лена протянула мне руку, и мы направились к дому бабушки. Мы шли по полю, я чувствовал тепло её ладони, и наши разговоры мешали птицам, сидящим на одиноких деревьях.

– А тебя мама передала подарок от меня?

– Ты про лисичку? Да, передала. Спасибо.

– Даня, а закрой глаза.

– Зачем? – Очень странная просьба от подруги. Сейчас закрою глаза, а она мне под зад пнет и, смеясь, убежит. Такой трюк она уже не раз проворачивала.

– Неа.

– Ну закрой, у меня для тебя ещё один подарок.

– Ладно. – Я закрыл глаза в предвкушении нового подарка от Лены.

– Держи! – Резкий пинок прямо по заднице! Так и знал, что так и будет. Я не успел открыть глаза, а подруга уже бежала в сторону реки. Я ринулся за ней. Она смеялась, и её смех зажигал во мне искру веселья. Мне было весело, и я старался догнать и наказать проказницу. Как приятно понимать, что нам всего по двенадцать лет, и мы можем веселиться, когда взрослые ходят с кислыми лицами и живут будто обречённые на что-то ужасное.

– Ну вот ты и попалась! – Я догнал Лену почти у самой реки, после чего меня мучила лёгкая одышка. Моя подруга точно бегает лучше меня, по ней было видно, что она даже не устала.

– Я просто поддалась, – сказала она с легкой ухмылкой.

– А давай поиграем в прятки, – предложил я, и от этого не хотел отказываться.

– А давай! Чур, я прячусь первой.

– Договорились. – Надо же уступать дамам. Я прикрыл лицо руками и начал считать.

– Раз. Два. Три…

– До тридцати! – Это последнее, что выкрикнула подруга, и тут же я услышал, как она убегает: сначала по траве, а потом по доскам. Видимо, побежала через подвесной мост над рекой.

– Двадцать девять. Тридцать. Ну всё, я ищу. – Я убрал руки от лица и начал осматривать территорию вокруг. Может, считает меня дурачком и спряталась, прикинулась деревом. Со стороны это выглядело бы очень забавно.

– Я слышал звук по доскам, значит, она пробежала через мост, – сказал я себе под нос, разглядывая всё вокруг в надежде найти светло-русую подругу. Перешёл через мост, повернулся и глянул на это бурное течение реки. Какая-то коряга проплывала под мостом. Убрав взгляд от воды, пошёл дальше в поисках подруги: если Лену не удавалось найти, то она обычно спустя пять минут сдавалась и выдавала себя сама. Я прошёл по тому же полю, посмотрел, не спряталась ли она в траве, заглянул за каждое дерево, но нигде её не было. «Круто спряталась», – подумал я. Прошло уже десять минут, а я всё никак не мог отыскать мою подругу – это начинает немного волновать.

– Лена-а-а! – начал кричать я.

– Уже не смешно, где ты? – Но в ответ только стояла тишина, и ветер усиливался. Облака затянули чистое небо, и, по-видимому, собирался дождь. Прошло полчаса, а моей подруги всё ещё не было. С неба начали капать первые капли: сначала лёгкий дождик, а потом уже бушевал ливень, раскаты грома наводили панику.

– Лена-а-а, где ты? – Я уже кричал изо всех сил, но подруги всё ещё не было. Успел сбегать к бабушке, но там её также не было. Сходил к дереву, где мы строили шалаш, именно там я подарил ей коробочку с почтовыми марками. Вернулся обратно, пошёл через мост и только сейчас заметил: одна доска была вырвана, её не хватало, как кусочка пазла в целой картине. И ещё одна деталь заставила содрогнуться: с обломанной доски свисал кусок белой ткани – Лена была в такой же футболке. «Только не это!» – пронеслось в голове. – Нет! Нет! Нет! – Я сорвал кусок ткани, сидел и разглядывал его. Поглядел на реку: на течение, на капли дождя, которые смешивались с водой. Глаза наполнились слезами – это подступали эмоции. Не хотелось верить, что всё, о чём я думал, правда. Я умолял природу и Бога, лишь бы это было не так. Продолжал сидеть на мосту, дождь не прекращал литься, и даже гром не мог заставить меня покинуть это место. Слёзы смешивались с дождём, и я уже думал прыгнуть в реку, отдаться стихии, нырнуть в след своей подруги. Но внезапный далёкий крик остановил меня:

– Даня-я-я! – Услышав крик, я бросился по мосту. Но тут же моя нога провалилась между досками. Край одной штакетины был острым и поцарапал кожу. Я не мог освободиться, попытался изо всех сил, но не смог. Кровь начала просачиваться из пореза на голени. Пришлось снять кроссовок, чтобы освободиться; взяв его в руку, он выскользнул из мокрой ладошки и упал в реку. Течение поглотило его, он пропал и больше не появился – будто утонул в бурлящей лаве.

– Даня-я! – Повернул голову в надежде увидеть свою подругу, но там оказалась бабушка. Она, еле ковыляя, подбежала ко мне и помогла вытащить мою ногу из этих деревянных оков.

– Даня, как ты, миленький? – Бабушка была в панике, волновалась. Она взглянула на мою ногу: она была в крови, и руки тоже. Видимо, когда я пытался освободиться, испачкал их, но дождь сразу же смывал почти все, оставляя только мокрые следы.

– Баб… Т-там Лена, она ут-тонула. – С трудом давались мне эти слова, они перемешались с рыданиями.

– Пошли домой, вызовем спасателей, – сказала бабушка, но я не хотел уходить, надеясь, что подруга вернётся.

– А Лена? – Бабушка с сожалением посмотрела на меня, а затем на ногу.

– Давай пойдём скорее, нужно остановить кровь. Сам же знаешь, если этим не заняться сейчас, потом может быть поздно. А Лену найдут спасатели. – Мне пришлось послушаться и отправиться домой: вдвоём мы не сможем спасти Лену, а спасатели могут её найти. Может, её выбросит на берег, и она сейчас зовёт о помощи, а я даже не стараюсь поскорее вернуться домой и позвонить в службу спасения.

Перед глазами был высохший картон – коробка которую нес на своих тонких руках. Толком ничего не видел; мне только оставалось верить в высшие силы, чтобы не рухнуть с этой грудой макулатуры на обточенные ступеньки. В тот момент представлял, как будут выть от боли мои колени, если не смогу удержать равновесие, все содержимое разлетится по полу. Но это не самое страшное и пугающее; больше всего я боялся недовольного и строгого голоса мамы, начнется ругань, осуждающий взгляд будет преследовать весь оставшийся день. Однако это всего лишь каркас из картона, и содержимое внутри не должно прийти в негодность, по крайней мере, я надеялся на это. Отец называл маму «Товарищ Капитан», я тоже подхватил это прозвище, а мама шипела каждый раз когда мы ее так называли, но вскоре она приняла это и также придумала как называть нас. Одна за одной коробки поднимались в нашу новую квартиру. У меня было огромное желание быстрее покончить со всеми вещами, находившимися в самом низу, в Ниве отца. Его сейчас с нами не было – он сильно заболел. Мама всегда говорила, что эти пьянки его ни к чему хорошему не приведут. Мы надеялись на его скорое выздоровление, но врачи сказали, что шансов очень мало. Если бы с ним всё было хорошо, мы бы сейчас не переезжали со старой квартиры. В старой квартире у меня была большая комната с удобным мягким диваном и телевизором, а это ведь редкость в наше время. Я часто любил смотреть по утрам «Утиные истории» – это был мой любимый мультик. Но теперь не смогу наслаждаться этими прекрасными приключениями Скруджа Макдака, его друзей и внуков. Вдруг мама окликнула меня:

– Чего встал в проходе с этой коробкой? Давай, заноси уже.

– А… Да, сейчас.

Я поставил коробку на деревянный пол и направился за следующей партией вещей. Не прошло и часа, как я справился со всеми коробками. Запыхавшись, зашел в мою комнату и рухнул на постель. Она, конечно, жестковатая, но спать на ней можно. Я надеялся провалиться в сон и набраться сил, но отдых прервал голос мамы:

– Ну и что ты развалился? Давай, разбирай свои вещи, разлёгся он, блин.

Я резко соскочил и принялся разбирать свои вещи, будто моим телом управлял сам Товарищ Капитан. Да, она у меня очень строгая; она бывший военный врач, и оболтусов ей хватало в армии. Я схватил одну коробку и занёс её в свою комнату, следом за ней – следующую. Поставил одну на стол и начал доставать из неё всё содержимое. Мою канцелярию и тетради я складывал на столе и скидывал в выдвижной шкафчик, а потом достал фигурку. Это изделие представляло собой антропоморфную лисичку в милицейском костюме; я называл её Леной – в честь своей первой подруги, которая мне понравилась ещё в начальных классах. Она хотела служить в милиции, но, к сожалению, этому не суждено было сбыться, и память о моей подруге осталась для меня только в этой фигурке. Я хотел, чтобы она снова жила, ведь только она меня понимала по-настоящему. Два года назад она утонула в реке. Иногда я разговаривал с фигуркой, чувствуя себя менее одиноким. Эта вещь для меня самая ценная, ведь подарила мне её сама Лена. Я аккуратно протёр лисичку об край футболки и поставил на стол. Разобрав все вещи, я глубоко вздохнул и провел взглядом по своей комнате. На стенах с уже давно позеленевшими жёлтыми обоями красовалась картина «Последний день Помпеи» – её я видел в каком-то учебнике. В углах свисала запылившаяся паутина, её обитатель явно давно встретил своих предков. На потолке висела люстра, от которой уходили три стеклянных тюльпана. Прямо перед входом в комнату стоял большой двухдверный шкаф из дерева; его массивность говорила о том, что если он на тебя упадёт, то сразу ласты откинешь. Деревянный пол прикрывал красный персидский ковер с узорами, в которых я видел то ли животных, то ли лица людей. У окна стоял небольшой, простой стол на четырёх ножках с выдвижным ящиком. Рядом находился обычный деревянный стул – такие стулья, наверное, есть в каждом доме. К новому году все эти стулья собирали в одной комнате и встречали новый год. Чем больше стульев, тем сильнее и больше род. Справа от стола стояла моя кровать, она была полностью деревянной, а матрас – тонким, из-за чего кровать казалась жесткой. Серое покрывало застилало этот корень моих будущих бессонных ночей. На самом покрывале одиноко сидела подушка белого цвета – прям как наш старый кот. В моменте я задумался и не заметил, как уже полностью отдался постели; сейчас она казалась не такой твердой, как я думал изначально. Мысли разбежались, я думал о том, что ждёт меня в новой школе: примут ли меня? Я ведь не такой, как все. В прошлом учебном заведении меня задирали из-за моего признака, ведь я отличаюсь от других. Я сильно надеялся, что там будут такие же, как я, но никогда не видел на себя похожих. Теперь буду учиться в восьмом классе. Если бы только поскорей закончилась эта учеба, можно было бы успокоиться от задир. Говорят, люди с возрастом умнеют – надеялись на это. Борясь со своими переживаниями, я провалился в сон.