Пока я млел от Арининого голоса, Алик внезапно вспомнил про голубей, и мы снова заспорили.

– Чума и туберкулёз, вот что! – разгорячилась Неля. – Я вот не хочу, чтобы у меня дети подцепили чуму в парке!

Виктор Петрович усмехнулся и заговорил негромко и с азартом:

– Да это не чума, а болезнь Ньюкасла, как простуда человеческая, неопасная. Туберкулёз сложно подхватить, если только иммунитет ослабленный, а так…

– У детей он и есть ослабленный, а плюс ещё сотни болезней…

Виктор Петрович махнул на неё рукой:

– Да погоди ты, сотни болезней. Мы в детстве голубей и кормили, и гоняли, и дохлых таскали – ничего. Никто не заболел ни чумой, ни туберкулёзом.

– Сальмонеллёзом полно людей болеет!

– Так от чего болеет-то? От куриных яиц, не от голубиных.

Встряла Арина:

– Мне Алябин сказал, что голуби не провоцируют эпидемий.

– Ну кого ты слушаешь? – вконец ожесточилась Неля. – Алябин советует подъезды на зиму не утеплять, чтобы кошки не умирали, он бездомных собак предлагает раздавать людям. Ну это Алябин. Пусть забирает собак, кошек, голубей себе домой. В городе от них только помёт и болезни. Фу, я когда мимо помойки иду, они там копошатся, фу…

Алик рассмеялся:

– Да машину они тебе обосрали, вот и психуешь, – он хлопнул в ладоши. – Хорош спорить! Делайте статью и запускайте. С тебя, – кивнул он Неле, – новость по Братерскому. Не затягивай.

Неля, ещё разгорячённая голубиным спором, возмутилась:

– Я не успею всё. Возьмите кто-нибудь Братерского. У меня суд сегодня.

– Макс, тогда ты, – распорядился Гриша. – Ты же с дольщиками на связи.

Я кивнул.

Пока мы шли к своим столам, Неля распоряжалась:

– Только нужно взять комментарии у следственного управления, у руководства «Алмазов», у администрации и самого Братерского. И быстро – не тяни.

– Сделаю, не переживай, – ответил я спокойно, хотя с удовольствием стукнул бы её дыроколом.

При всей моей нелюбви к дольщикам как таковым, пострадавшие от «Алмазов» вызывали определённое сочувствие.

Они были заложниками дележа участка, на котором велось строительство. Он назывался Ильинская роща, находился в городской черте и в советские времена действительно был берёзовой рощей, которую с трёх сторон подпирал частный сектор.

Позже частный сектор снесли, и постепенно Ильинская роща оказалась в кольце новостроек. В 90-х она превратилась в плачевный пустырь, где единственный фонарь освещал центр поляны. Вечером здесь совершались разбои, всегда был риск наступить на шприц или бутылочный осколок. В роще бегали бродячие собаки и рубился исподтишка лес, остатки которого жгли тут же любители пикников. Лет пятнадцать назад кто-то начал строить коттедж, но бросил после закладки фундамента. Сейчас этот фундамент напоминал грязный бассейн, залитый наполовину коричневой жижей.

Жильцам новостроек обещали превратить рощу в парковую зону с фонтаном, но после сдачи домов проект забросили. Соседство с пустырём нервировало жильцов. Мы с энтузиазмом писали о проблемах Ильинской рощи, особенно когда там завёлся маньяк. Маньяка поймали, но дальше этого дело не двигалось.

Три года назад рощу отдали под застройку микрорайоном «Алмазы». На макетах он был прекрасен: огромные многоэтажные самцы с выводками домов поменьше стояли в кольце зелёного оазиса, который казался пышнее самой рощи – настоящие джунгли.

Но этим планам воспротивились жильцы соседнего микрорайона «Сокол», которым обещали не только сохранить рощу, но и привести её в порядок. На общественных слушаниях городские власти убедили «соколовцев», что это наиболее реалистичный вариант благоустройства территории за счёт стороннего инвестора, и те с горем пополам согласились.