Все эти, а также ряд других эпизодов недавней и современной истории я постараюсь подробно рассмотреть в своей книге и надеюсь, что после ее прочтения многое из происходящего в мире станет для вас куда понятнее.

В канун революции 1917 года на территории Средней Азии находилось Туркестанское генерал-губернаторство с центром в Ташкенте. Оно включало в себя полунезависимые от России Бухарский эмират и Хивинское ханство, которые проводили самостоятельную внутреннюю политику, но не имели права на внешнеполитическую деятельность. На этих территориях регулярно происходили народные восстания, в том числе и антироссийской направленности – например, крупные волнения прокатились во время Первой мировой, в 1916 году, из-за отправки местного населения на тыловые работы. А после революции, когда ситуация крайне дестабилизировалась, на территории Туркестана вспыхнул настоящий «пожар», который и получил название «басмачество». Направлено это движение было против советской власти и ставило своей целью изгнание большевиков из региона. Сами басмачи называли себя моджахедами и разворачивали свою деятельность под лозунгом «священной борьбы с неверными».

Самое широкое распространение басмачество получило в Ферганской долине, уроженцем которой я являюсь. Это весьма специфический, густонаселенный и очень религиозный регион. К 1918 году значительная часть Ферганской долины уже контролировалась басмачами. Именно оттуда вышел ряд крупных «полевых командиров» – курбашей, таких как уроженец Маргилана[8] Мадамин-бек, Курширмат[9], мулла Катта Эргаш[10] и др. Значительная часть населения их поддерживала. Особо активную деятельность басмачи разворачивали также в Восточной Бухаре и Хорезме.

Надо сказать, что первоначально Красная армия проводила в Туркестане очень жесткую карательно-репрессивную политику, чем оттолкнула от себя народ. Ломался традиционный уклад жизни, который формировался веками и в значительной степени был основан на исламских обычаях. Конечно, это вызывало массовое недовольство, и отряды басмачей постоянно пополнялись добровольцами.

Ситуация кардинально изменилась, когда командующим Туркестанским фронтом был назначен Михаил Васильевич Фрунзе[11].

По прибытии в Ферганскую долину он увидел, что там происходит, и обратился к жителям с открытым письмом, в котором честно и прямо признал, что Красная армия допустила многочисленные перегибы, в результате чего местное население увидело в басмачах своих защитников – со всеми вытекающими последствиями. Фрунзе также отметил недопустимость репрессий в отношении духовенства и пообещал, что подобное больше не повторится.

Стоит отметить, что в советской историографии никто об этом письме не упоминал – я первый в 1989 году опубликовал данную информацию в газете «Фрунзевец», которая издавалась на территории Туркестанского военного округа. Многие тогда меня поддержали, но многие и не поняли.

Но вернемся к Фрунзе. Поднятые командующим вопросы требовали скорейшего решения. Фрунзе полностью реорганизовал систему подготовки командиров нижнего и среднего звена. До сих пор на военно-административных должностях находились преимущественно выходцы из России. Они воспринимали местное население весьма враждебно и полагали, что если те восстали, то надо их подавить любым способом. Фрунзе открыл специальные курсы для командного состава, где красных командиров знакомили с местными обычаями, объясняли, что такое религиозное верование, как к нему подходить, как взаимодействовать с людьми. Михаил Васильевич понимал, что военных необходимо обучить так, чтобы предусмотреть все возможные ситуации, которые могут привести к конфликту. После этого началась работа с населением. Все противоправные действия со стороны военнослужащих пресекались очень жестко: любой командир, который допускал такие действия, отдавался под военный трибунал. Советская власть должна была в первую очередь ассоциироваться со справедливостью, а не с насилием.