– Мда… Тут ты прав, – проворчала Николита, отрываясь от бесконечных поисков. – Красота у нас в роду!

Она наконец остановилась, выпрямилась, отряхнула юбку и поправила растрёпанные локоны, которые успела взъерошить, пока возилась с повозкой.

– Доброе утро!

Элая появилась внезапно, тихо подойдя со спины. Она была свежа, с идеально уложенными волосами и сияющими глазами.

– Я готова! – бодро заявила она.

Николита пристально посмотрела на племянницу, затем шагнула вперёд, обняла её и провела рукой по мягким светлым прядям. Объятие длилось дольше, чем обычно, словно в нём было скрыто больше, чем простое прощание.

Наконец, тяжело вздохнув, Николита сказала:

– Ну что, в повозку… и в добрый путь!

Элая взобралась на деревянное сиденье, но почти сразу нахмурилась – что-то мешало ей устроиться поудобнее. Повозка тронулась с места, а она всё пыталась понять, на что села. Наконец, приподнявшись, она заметила несколько бутылочек с разноцветными жидкостями, заботливо укрытых платком.

– Хм… Это, должно быть, тётя положила зелья…

Она задумалась, рассматривая фиолетовый флакончик, содержимое которого искрилось в лучах утреннего солнца.

“А что, если выпить его? Вдруг я превращусь в огромного страшного паука? Тогда все враги в страхе разбегутся при одном моём появлении!” – мысленно фантазировала Элая, едва сдерживая улыбку.

Она подняла взгляд на Булика, ловко управлявшего поводьями, и вдруг замерла.

Перед ней больше не было мерзкого паука с восемью (или, возможно, десятью – она никак не могла сосчитать) лапками. На облучке сидел молодой человек лет двадцати пяти, с карими, чуть раскосыми глазами и тёмными, растрёпанными волосами.

– Булик?! – воскликнула Элая, широко распахнув глаза. – Как… как это возможно? Ты же… ты был огромным пауком!

Приятный, звонкий смех сорвался с губ юноши.

Он обернулся к Элае, и его тёплый взгляд вдруг показался ей до странности знакомым.

– Сюрприз! – усмехнулся он.

Красивые карие глаза юноши мягко сияли, а белоснежная улыбка озаряла всё его лицо. Лишь лёгкая небритость на подбородке добавляла мужественности, которая, впрочем, тут же исчезала, стоило ему улыбнуться.

– Ну, ты же не думала, что повозку поведёт паукообразное чудовище? – весело спросил Булик, и его смех разлетелся по всем уголкам Гареша, звонкий и заразительный.

Он взмахнул поводьями, направляя лошадь вперёд, и добавил, слегка склонив голову:

– Позволь заметить, твоя любимая тётушка решила, что прохожие могут испугаться. Признай, вид, где паук с восьмью лапами управляет повозкой, немного… хм… странный?

Булик снова рассмеялся – так звонко и искренне, что несколько прохожих на улице даже обернулись, пытаясь понять, что происходит.

– Вот Николита, пока ты спала, всё колдовала да колдовала… – продолжил он, озорно сверкая глазами. – И, прошу заметить, с первого раза у неё ничего не вышло. Сначала она вообще превратила меня в коня!

Он сделал вид, будто возмущён, но затем снова разразился смехом.

– Представляешь, я уже подумал, что это её план – отправить тебя в путь с настоящим скакуном.

Булик наклонился вперёд и ласково провёл рукой по гриве лошади, везущей повозку всё дальше и дальше от дома. Затем он снова повернулся к Элае, и его карие глаза встретились с её взглядом.

От этого неожиданного внимания Элая почувствовала, как её щёки заливает лёгкий румянец. Торопливо она опустила глаза, делая вид, что изучает найденные в повозке баночки.

– Я всё поняла… – пробормотала она себе под нос. – Вы с тётей опять что-то задумали и даже не подумали поставить меня в известность…

Она покрутила в руках стеклянный флакон с зелёной жидкостью. Свет играл на его гранях, создавая узоры, похожие на переплетение змеиных чешуек.